Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

— А может быть, она пошутила, — сказала Шутка, — и решила припугнуть нашу милую Сатиру.

— Я пойду к ней, расскажу какую-нибудь забавную историю, — предложил Анекдот, — она рассмеется и простит мою сестренку.

— Милые дети, — грустно улыбнулась Правда, — вы так мало прожили на свете…

— Все это пустяки, будем жить, как прежде, — сказал беззаботно Юмор.

— Нет, — потер лысину Рассудок, — она вам этого не позволит.

— Не позволит, — вздохнула Правда.

— Не позволит, — стряхнул слезу Смех.

И все загрустили. Вдруг бабушка Мудрость, которая тихо дремала, спросила:

— Что это вы все встревожились? Покажите мне эту Справедливость, которая вас так перепугала.

— Вот, — сказала Ирония, — видите, там у колонны стоит женщина, и непонятно, то ли она поддерживает колонну, то ли колонна ее.

— Эта? — спросила старушка, вглядываясь своими дальнозоркими глазами. — Какая же это Справедливость? Это Ханжа.

— Ханжа! — воскликнула Правда. — Подумай, что ты говоришь, мама!

— Ханжа! Вот потеха! — захихикал Анекдот. — Кто это придумал, что она Справедливость? Вот чепуха, вот вздор!

Правда посмотрела на него строгими глазами.

— Молчи, это твои выдумки. Вечно ты сочиняешь всякую ерунду. Послушай, мама, — обратилась она к бабушке Мудрости, — ты сказала, что — Ханжа, но где же тогда Справедливость?

— Вон, — показала Мудрость высохшей рукой на женщину, сидевшую в углу зала на маленьком диване.

На женщине было строгое платье до пят, волосы уложены косами вкруг головы, губы не накрашены, щеки не нарумянены.

— Что ты говоришь, мама?! — воскликнула Правда. — Разве могут быть так похожи Справедливость и Ханжа, и почему Ханжа так же одета, как Справедливость?

— Девочка моя, — прошамкала Мудрость, — ты зрелая женщина, у тебя взрослые дети, а ты еще ребенок и не знаешь, что Ханжа, Глупость, Жадность, Злоба одеваются в одежды Справедливости, иначе им не прожить на свете.

Услышав это. Юмор подпрыгнул от восторга и начал обнимать и целовать Сатиру.

— Умница! — танцевал он вокруг сестры, которая до сих пор стояла устремив взгляд в пол. — Молодчина! Как ты догадалась, что это Ханжа?

— Я ни о чем не догадалась, — сказала Сатира, — просто я не могу их спутать. Я близко знаю Справедливость.

— Ха-ха, хи-хи! — рассыпался смешинками папа Смех. — Она близко знает Справедливость!

— Ой, смешно… Ой, умру от смеха… — вертелся волчком Анекдот. — Надо будет всем рассказать!

— Она знает, что ничего не знает! — тонко улыбнулась Ирония.

Мама Правда покраснела и наставительно сказала:

— Дочь моя, мне стыдно за тебя. В нашей семье никто не лгал.

И тут бабушка Мудрость прошамкала:

— Тише вы, несмышленыши! Неужели вы не знаете, что наша Сатира — первая подруга и помощница Справедливости? Та без нее обойтись не может.

Когда он был маленьким, он вечно спрашивал: «Зачем?», «Почему?». И никто не находил в этом ничего странного. Так спрашивают все дети, которые в отличие от взрослых хотят дойти до самой сути вещей.

Он вырос. Новый вопрос возник перед ним: «В чем смысл жизни?»

— В науке, — сказал старый профессор, у которого были все награды и ни одного открытия.

Юноша усердно занялся наукой, но скоро понял, что она существует сама по себе, порой даже для себя.

— Смысл жизни в любви, — улыбнулся его друг-красавчик.

Он не был особенно красив, но свободные девушки и женщины охотно дарили ему любовь, и он понял, что не в любви смысл жизни.

— Общественная деятельность, — пояснил ему преуспевающий политик, — делать добро людям и получать от них благодарность.

Он попробовал себя на этом поприще, но не нашел в нем смысла.

— Истина в вине, — похлопал его по плечу пьяница-весельчак, знавший лишь одну эту строку из всей поэзии.

Он стал пить, но только испортил желудок и расстроил нервы.

— Семья, мой милый, семья, — сказал ему счастливый муж, — продолжение себя в потомстве.

Он женился, развелся, опять развелся, вернее жены уходили от него, потому что не видели смысла жить с ним.

Он изучил десятки языков, прочел тысячи книг и нигде не нашел того, что искал.

Он путешествовал по разным странам, наблюдал нравы и обычаи разных людей, и всюду его ждало разочарование.

Он старел, бежал человеческого общества, поселился в нагой пустыне, вел жизнь отшельника, постиг язык птиц и змей.

Однажды, когда он уже был совсем стар, он набрел на огромный камень, испещренный какими-то надписями. Собрав угасающие силы, десять лет он трудился, пока не прочитал таинственные знаки.