Винсент Килпастор - Десять негритят

Негров не коснулась чаша сия. Никакого уважения к лужайкам. По пути из магазина они топтали траву, покрывая ее ворохом использованных лотерейных билетов, пивных банок, свишер-сигар, которые тут используют как православные используют папиросы беломор, и пакетов от чипсов.

Наша улица быстро ощетинилась новыми заборами, резко выросло поголовье недобрых собак, и, где-то внутри домов начался процесс ритуального поклонения оружию - нежная задумчивая чистка и сборка под секундомер.

Я поклонялся кольту еще до возникновения на нашей улице негритянского вопроса. Знаете, если вы так же как я в меру ленивы и не особенно склонны к работе руками - только револьвер. Ис-клю-чи-тель-но.Гламурные навороченные автоматические пистоллерос очень трудно собрать после чистки. Кроме того, простота револьвера делает машинку чрезвычайно надежной. Можно долго таскать прямо в кармане, иногда пренебрегать чисткой, но в нужный момент осечки или еще какой пакости вроде застрявшей в стволе пули не будет. Да и гильзы потом не придется собирать, ползая на коленях.

***

Принято считать, что ломка это всего лишь первые три-четыре дня жестокого отъема. Как ангел падший с неба ты вдруг из невесомости оказываешься в теле павшем во все прелести земного притяжения. Вы любите приятную истому после бани или горячей ванны? Отнимите усталость, добавьте энергии, уверенности, двужильности, позитива и чистоты сознания, и вы поймете, чего приходится лишиться, если пришло время спрыгнуть.

К собственному телу приходится заново привыкать, а оно просит только одного - опиума. Ну нахрен ты перестал принимать, все же так чудесно работало? Не хочешь, ну тогда смотри!

У тела куча странных непоэтичных функций - мочеиспускания, потовыделения, перестальтика тонкого кишечника. Ни одна функция теперь и не думает нормально работать. Ни одна. Любое проявление телесной активности превращается в пытку. Глоток воды обволакивается во рту в целлофан и летит в желудок уже в пленке. В желудке между тем откуда-то набирается воздух и летит отрыжкой вверх всякий раз когда вы что-то глотаете. Дыхание затруднено, перевести дух почти невозможно. Пот льет с вас ручьем, только успевай менять футболки, но при этом все тело изнуряется холодом, ты кутаешься в одеяла и снова - пот. Руки трясуться, координация движений разболтана. Кажется, что вышел из строя центр позвоночника.Он мало того что болит, но походка из-за него становится макаронной, вы постоянно на что-то натыкаетесь и роняете. Раздражает и угнетает абсолютно все. Очень силен непонятный безотченный страх. Еще бы - героин от слова "герой", так что теперь героя из вас вытащили. Курение может вызвать резкий позыв рвоты. На вторые сутки к этому букету добавляется понос.

Самое лучшее сейчас потерять сознание, забыться сном, но где уж там - ты проваливаешься в бред на пару минут, чтобы снова проснуться на полчаса, до следующей двухминутки. Ты закрываешь глаза, моля о забытии и вот тут через голову проноситься полная ахинея жутких образов и неприятных воспоминаний. Агрессивная депрессия готовая затолкать мою голову в петлю. И просто невероятно, как весь этот кошмар прекращается за первые тридцать секунд после, выражаясь по-американски "администрирования" очередной дозы.

Дюд, когда насыпает вам дозу порошка, натягивает резиновые перчатки - чтобы порох не прошел сквозь кожные поры и не насадил на кукан самого дюдовика. Эти перчатки он натягивает как гандон перед тем как нас выебать.

***

Так или иначе но всей глубины сакрального белого просветления я пока не достиг от чего газон мой скорее напоминает шевелюру чудом выжившего участника ликвидации ЧАЭС, чем "маникюрную английскую лужайку".

Я вскоре смирился с пожилыми неграми и их лотерейными билетами. Просто стал пару раз в неделю подбирать их лотерейные неудачи и пакетики от чипсов Менделеева.Даже урну ставил -- так ее мусорщики муниципальные принципиально выкинули вместе с мусором. Страна стандартов.

Иногда, поднимая очередной пробитый билетик, я бормотал заклятье типа: "Да не выиграет бывший обладатель сего в лотерею во веки вечные! Эймен"

От лотерейного проклятия становилось легче, и жизнь продолжалось на радостной ноте. Но судьба готовила белому сообществу улицы новый сюрприз.

Ушлое чернокожее старичье стало пачками прописывать к себе внуков и внучек, призванных ухаживать за их последними унылыми годами, загнанными в небольшие и неуютные отсеки дешевого муниципального жилья.