Винсент Килпастор - Десять негритят

Я не мог не заметить появления этого шестипалого семихуя. Набеги на бхагаватам шри-магазин он совершал с убийственной частотой.

И не важно рвал ли он вверх, сжимая в смуглой ручище мелочь, предвкушая вожделенный петушок или летучие и горючие как бензин чипсы Менделеева или кудахтал с добычей вниз - он всегда успевал оцепить где-то ветку-смычок и сыграть им очередную бездарную версию Пляски ведьм Николло Паганини на моем заборе. Собаки не упускали ни одного случая влиться в аранжировку нестройным громким хором.

Сначала меня охватывал страх. А вдруг кто-то из соседей пожалуется на шум? Любой контакт с полицией мог кончиться рутинной необходимостью предъявить аусвайс. Аусвайса у меня давно не было. Да что там аусвайс - даже лицензии на содержание собак(добро пожаловать в цивилизованную страну) и той в помине нет. И я обрушивался на несчастных собак, которые в данном конкретном казусе были де факто и де юре безупречно правы.

А вдруг кто-то из негров, а собаки всегда безошибочно определяли за забором цветных и поднимали гвалт, вдруг кто из негров захочет отравить моих несчастных собак? Боже мой!

Боже мой. Я даже похудел. Нормальный сон покинул меня. Что мне делать против тринадцатилетнего переростка, жертвы лучшего в мире чикена? Что?

Ну, для начала просто поговорить.

***

Первый контакт с шестипалым мутантом закончился полной победой отечественной дипломатии. Выслушав мои мягкие жалобы на шум и возможную негативную реакцию соседей, демон раскланялся и с долей птичьей грации, будто отдережировавший бурный квинтет из тайских мальчиков Михайло Плетнев, с хрустом сломал свою палочку о невидимый пюпитр.

Оценив всю торжественность исторического пакта, я сделал шаг назад и совершил ритуальный самурайский поклон, известный моим близким как поклон Акутагавы, как бы намекая, что во мне одновременно сосуществуют духи йопонского писателя и русского самурая. Кроме того поклон Акутагавы это так же и дань оазисам и осирисам Узбекии, откуда я, признаться, родом.

Скажу вам под страшным секретом: звукосочетание "акутагава" может заставить вздрогнуть любого представителя узбекской гуманитарной интеллигенции. Особенно если подкрасться со спины и резко, по-самурайски возопить - а-ку-та-га-в-а-а-а!

А что еще вот так же долго придется разжевывать по слогам русофилам из метрополии - так это неблагозвучность фамилии начальника Чукотки - Вакутагин.

Я вернулся домой в совершенно благостном духе - с нежностью вспомнил, как в детстве дворовой таджик Талибан забирался под балконы дорогих кооперативных квартир, где по случаю весны были настежь открыты окна, а сады, как цветущая сакура облагораживал нежно-розовый урюк, и, исполнившись боевого вдохновения вопил: "Вакутагин! Акутагава! О, майн либе готт! Я так хочу срать!"

Что же стало со мной? Что? Где я подрастерял свою юмор, задор и самурайскую выдержку, и возненавидел обычного, пусть выпухнувшего из стандартных человеческих пропорций чернокожего пацана? Ведь я ненавидел его особо, как в добавок ко всем недостаткам еще и черного? Понятное дело они другие, это я уже понял на бытовом уровне.

Например, если у тебя много денег и мало времени в магазине ты выбираешь линию с белым кассиром. Это значит, вас обслужат быстро и без обсчета. Черные могут обсчитать не со зла, а потому что им похуй и на вас и на магазин. С другой стороны, если у тебя мало денег и много времени, потому что ты торчишь на пособии по безработице, или еще какой госпрограмме, то ты встаешь в линию с черным кассиром. Черные ко всем этим купонам относятся с трепетным пониманием, а белый может глянуть, как солдат на вошь. А еще я знаю, что в здешних тюрьмах все четко разделены по расовому признаку - белые с белыми, черные с черными, а латиносы с латиносами. Грязная правда в тюрьме всегда наружу.

И все-таки надо стремиться к гуманистическим идеалам равноправного общества - ведь этого от нас сейчас хотят. Да и потом любить, конечно, тяжелее, чем ненавидеть, но я не слышал, чтобы кто-то от любви заработал себе язву желудка, а вот от ненависти - сколько угодно. Я стану хорошим. С сегодняшнего дня.

***

Мир гармоничен и чудесно сбалансирован. Два дня я не задыхаюсь от ненависти. Мое сердце бьется в ритм с журчащим пением птиц. Впервые я не сетую через мелкое сито на листопад лотерейных билетов, а выспрашиваю у индусов о таинствах йоги достопримечательностях Мумбаи.

Увы, на третий день мятежный дух упрямого скрипача из Генуи, и кавалера ордена "За заслуги перед отечеством" - похотливого музыканта Плетнева вновь вселяется в безголовое туловище адского бройлера. Как бы в отместку за трехдневный хрупкий мир, в музыку шестипалого теперь врывается нестройный панк позднего, уже борющегося с дозой Кобейна.