Стефан Дичев - Современная болгарская повесть

И под веселые взгляды присутствующих она одним духом выпила свой бокал, потом сама налила себе еще и снова выпила. Одна только я знала, зачем она это делает: ей нужна была смелость, чтобы подавить смущение и справиться с мучительной ролью, так неожиданно свалившейся на ее плечи.

— Чей это там аккордеон? Что за свадьба без музыки? — задиристо воскликнула она.

В ее честь аккордеонист заиграл вальс. С комком в горле смотрела я на милый, старомодный танец Андреевой. Смущенный жених не умел танцевать, беспрестанно ошибался и старался смехом компенсировать свои ошибки. А Веса каждый раз, услышав звонок, вздрагивала и, откинув фату, выскакивала в переднюю.

Нет, пусть после колебаний, пусть с опозданием, но товарищи мои не могут не прийти на эту свадьбу. Я всем сердцем чувствовала, как необходимо их присутствие старой Андреевой, Весе Жиковой, им самим. И мне.

Первым пришел инженер Харизанов, спокойный, с выступающим из-под пиджака пивным животиком. Его беременная жена поморщилась и сразу же попросила открыть окно.

Потом неловко пошла преподавательница химии, воротничок ее кружевной блузки вздрагивал на каждом шагу.

Пришли и оба электрика, друзья, в одинаковых серых костюмах, с одинаковыми клетчатыми галстуками.

Руки у Весы дрожали, когда она наполняла наши бокалы, и на скатерти уже темнели круглые винные пятна.

— Налей мне, — запыхавшись, попросила Андреева.

Я диву давалась, как она владела каждым своим движением.

А в прихожей счастливо и звонко продолжал заливаться звонок.

Разумеется, пришли не все. Не было и многих из тех, на кого я надеялась до последней минуты. Но зато совсем неожиданно явился старый инженер, преподающий горные машины. Я привыкла видеть его в неизменной полуспортивной куртке, и сейчас в своем официальном костюме старик выглядел стройным и помолодевшим. Он галантно поцеловал руку Жиковой, встав на цыпочки, похлопал жениха по плечу. Наконец-то Андреева нашла себе партнера для танго. Чтобы полюбоваться на них, молодежь отступила в сторонку. Полузакрыв глаза, старики бесшумно и красиво скользили по паркету, и фигуры танго, сложные и переплетающиеся, словно бы уводили их от нас к былому, нереальному миру их юности.

Я накинула чье-то пальто и вышла на балкон. На другой стороне улицы толстый мужчина и голосистая женщина в нейлоновом фартуке при свете фонаря мыли автомашину. Шланг тянулся из окна кухни, где у крана дежурил некий невидимый Пламенчо, которому мужчина бросал громкие флотские команды.

— Стоп воду! Дать воду!

Кто-то неслышно остановился рядом со мной.

— Вышли подышать?

Я обернулась. Это был наш старичок. В полумраке, словно лезвие ножа, белел краешек платочка в верхнем кармане его пиджака.

— Знаете, чем я хочу с вами поделиться? Все мы принесли Жиковой подарки, но каждый сам по себе. А ведь было бы лучше, если бы мы преподнесли ей что-нибудь сообща, от имени всего преподавательского коллектива.

Старик оживился, задвигал локтями, не вынимая рук из карманов.

— Я еще не вручил ей своего подарка, оставил в прихожей. Можно было бы его…

— А что это? — осторожно спросила я.

— Радиоприемник, — спокойно ответил он. — Настольный радиоприемник «Мелодия» в ореховом корпусе.

Он стоял, прислонившись к шершавой стене, и ждал моего ответа, а я не знала, что сказать, и только смотрела на его расплывающееся в сумраке лицо да сжимала холодные прутья решетки.

— Ну, я пойду, — обиженно проговорил старый инженер, и я осталась одна.

Сквозь стеклянную дверь балкона я видела, как он, раздвигая танцующих, пересек комнату и вскоре вернулся, неся перед собой продолговатую коробку, крест-накрест перевязанную бечевкой. Слов его я не слышала, но видела, как мои товарищи быстро и виновато переглянулись.

— Не удивляйся, — говорила мне Андреева, когда мы, возвращаясь, шли по опустевшей ночной площади. — Когда он вручал радиоприемник, ты, верно, представляла себе его спички. Правда?

Она подождала, пока я скажу «да», и продолжала:

— А теперь, увидев его снова за спичками, ты сможешь представить себе, как он преподносит свой подарок?

И, не дав мне времени ответить, переменила тему разговора. Наверное, за свою многолетнюю учительскую жизнь она поняла, что дольше всего мы помним именно те вопросы, на которые нам не удалось ответить.

У витрины часового магазина двое цыган накручивали поливальный шланг на огромную скрипящую катушку. Не разглядев в темноте возраста Андреевой, один из них, высокий, бросил нам вслед грубость.