Олег Сенцов - Купите книгу — она смешная

Утром все прошло как по нотам: Эльза собрала всех в комнате Джеббса, больше напоминавшей тронный зал, и, меряя комнату ногами, а присутствующих взглядами, рассказывала с полчаса обо всех подробностях несостоявшегося преступления, постоянно подкручивая несостоявшиеся усы. И когда в конце все доводы и особенно главный из них — красный наманикюренный палец Эльзы указал на преступницу, а Джеббс самолично дочитал последнюю страницу экспертизы кофейника и повернул к Елен голову, та вскочила как пантера, готовая парировать все до одного доводы обвинения, так много набрав воздуха в грудь, будто собиралась произнести самое длинное предложение в своей жизни. Но тут в игру вступил Мак, одной фразой подстрелив хищницу перед прыжком:

— А еще она предлагала вас, босс, задушить подушкой.

Елен выдохнула уже за оградой, ее выставили, в чем была, единственное, что она успела прихватить, — этот первый попавшийся под руку чемодан. Доктора, которые божились костьми Гиппократа, что их самих хотели подставить, поехали вместе с медсестрой домой на автобусе, потому что их «мерседес» перед этим поехал с обрыва. Мак предлагал покидать вслед и этих людей в белом, а также эту белобрысую Макбет. Но Джеббс явно стал добрее, когда понял, что он уже не умрет, и все виновники были прощены и отпущены пинками под зад.

На этом заканчивается печальный рассказ из жизни богатых и знаменитых отравительниц. Естественно, что история, рассказанная нам Елен, значительно отличалась от той, что пересказал я. Еще тогда, на балконе у меня закрались сомнения в правдивости Елениной версии произошедшего, которые подтвердились более правдивым рассказом другого участника тех событий, но это будет лишь через главу… Вам же я поведал уже окончательный, максимально правдивый вариант. Пока же Елен, поднакопив за день слезы, снова рыдала на плече у Джима, я про себя отметил, что хорошо, что я не пью кофе, а ребятам на кухне я передам, чтобы этого бесеныша в юбке не подпускали к еде на прицельный выстрел из двустволки.

Мы все немного притомились и засобирались спать. Я постелил себе на балконе, молодым отдав свою спальню, но сам долго не мог заснуть. Я смотрел на звезды, вспомнив, что последний раз смотрел на них в первый день своего конопляного бизнеса и теперь вновь смотрю вверх — в последний. Все это было явно не просто так, и я это очень отчетливо понял, как будто услышал какой-то щелчок. Но никто не щелкал. Я еще долго не мог заснуть — только внизу по-прежнему негромко били в барабаны да Джимми рассказывал пару раз Елен какие-то страшные истории из своего путешествия, от которых она иногда вскрикивала, но все равно просила еще.

А я никак не мог заснуть и, чтобы как-то развлечься, встал, облокотился на перила и начал швырять с балкона местным мелкие монеты, чтобы они прекратили играть и танцевать. Играть действительно прекратили и быстренько растащили догорающие костры на головешки, чтобы освещать шарящие в пыли руки. У меня еще оставалась пара монет, но я прекратил эту игру в Бога, вдруг поймав себя на мысли, что поступаю в точности, как и Джеббс. Я сжал кулаки и отдернул руки. Местные стояли внизу, задрав головы, но я больше не подавал и лег снова на свое ложе — я был слишком огорчен тем, что поступал так же, как мой бывший ненавистный босс. Хотя я был им слегка разочарован: при отсутствии денег его фантазия бурлила, как черепаховый суп на большом огне, а когда о деньгах не надо было уже думать, то он скис, сдулся и начал банальнейше спиваться. Я хоть и ненавидел его всей душой, но и любил, точнее завидовал всем сердцем его настойчивости, харизме и изворотливости. А теперь я был разочарован — я ожидал услышать более веселые истории от Елен о приключениях Джеббса, захватах мира, ну или хотя бы о таких тщетных попытках. А услышал дешевую детективную историю о странствующем алкоголике. Правда, судя по всему, Елен таки излечила его от алкогольной зависимости, а заодно и от кофейной. Так что я был совершенно уверен, что мы еще о нем услышим, и не раз! Хотя, как показали дальнейшие события, лучше бы Джеббс продолжил пить для собственного же благополучия…

За завтраком, между яичницей и чаем (кофе, я сказал, кончился) Джимми объявил нам, что хочет поиграть в революционеров, а если точнее, то освободить народ этой страны не только от ненужных церковно-религиозных рамок, но и от кандалов правящего режима. Мы тут окопались на периферии и не видим, что вокруг происходит, в других городах, в Столице, во всей стране! За Джимом, оказывается, уже полгода как находящемся в розыске как государственный преступник, подрывающий основы свобод вероисповеданий и государственного устройства, велась настоящая охота местной охранкой. Джим сразу мне напомнил Буратино, на которого спустили всех полицейских собак за то, что он обманом выманил у маразматичной черепахи золотой ключик, не хотел возвращать его законному владельцу, а готовился открыть им свой бизнес, уверяя всех доверчивых тряпичных кукол из своего окружения, что это будет некоммерческий театр.