Я утвердительно мотнул головой. Мне так в этот момент было одиноко и жалко себя, что, казалось, разожми я стиснутые зубы, тут же разревусь.
– Это хорошо, – уже вольней вздохнула фельдшерица. – Поди – в библиотекаршу нашу, в Римму? – И тут же, отвечая самой себе, утвердительно добавила: – Ну, конечно! В кого же ещё-то – в нашей деревне… Больше не в кого. Не кручинься, парень, а радуйся! Настоящая любовь – дело редкое. Да и Римма – девушка тоже из очень уж редкостных будет.
На следующий день, с часа дня мы сидели на метеостанции и от нечего делать играли в карты, ожидая прилёта вертолёта.
Юрка играл в паре с Настей, у которой игра явно не клеилась. Она была задумчива, рассеянна, и мы с Выхиным, раз за разом, что очень радовало его, выигрывали. Хотя сам я играл машинально, по инерции. За что мой партнёр нередко упрекал меня.
– Игорь, вы как будто спите на ходу! У вас же была козырная дама пикей!.. Повнимательнее надо быть. Так и проиграть недолго… А в прошлый раз у вас на руках туз козырной остался…
Его слова доходили до меня совсем в ином значении.
Дамой, и несомненно козырной, была для меня Римма. Мой проигрыш был налицо. И туза козырного в данной ситуации у меня, увы, не было.
Когда Юрка в очередной раз после их проигрыша начал тасовать карты (похоже, из всех играющих процесс сей доставлял удовольствие только Выхину, похихикивающему и довольно потиравшему после выигрыша руки), мы услышали стрёкот винтов вертолёта.
Высыпали на крыльцо…
Машина заходила на посадку со стороны солнца и какое-то время казалась на его бледном, словно распаренный блин, диске едва угадываемым небольшим тёмным насекомым, отдалённо напоминающим стрекозу.
Через какое-то время, стремительно увеличиваясь в размерах, вертолёт завис над белым чистым пространством поляны перед метеостанцией, а спустя минуту сел, на время исчезнув в снежной метели, взвихренной его винтами.
Шум двигателей стих. Утихомирились и снежные потоки. Слегка обвисли концы винтов. И только редкие, отдельные и одинокие снежинки ещё продолжали кружить над зелёным корпусом машины…
Из боковой дверцы резво выскочил всё тот же рыжий щеголеватый пилот, который доставил нас сюда почти два месяца назад… За ним на землю ступил совсем юный паренёк в новенькой, с иголочки, лётной форме.
– Полчаса на сборы, прощание, слёзы, – бодро «проинструктировал» нас с Юркой лётчик.
– Всем общий привет! – обратился он уже к Анастасии и Выхину – Принимайте почту А ты, – повернулся он к своему «стажёру», – проверь пока боковую задвижку Через двадцать семь минут вылет, – взглянув на часы, скомандовал пилот. – В 15.30 нам надо быть в Совгавани.
Выхин и лётчик, держащий в руке брезентовую сумку с газетами, письмами и прочей корреспонденцией, предназначенной жителям Гроссевичей, скрылись за дверью.
Я понуро потащился со своей панягой и трофеем для приятеля – огромными, тяжёлыми сохатиными рогами – к вертолёту.
Юрка с Анастасией о чём-то вполголоса говорили на крыльце. И было такое ощущение, что они хотят сказать друг другу как можно большее количество слов в единицу времени.
В какой-то момент Анастасия быстро оглянулась на дверь и, зажмурив глаза, крепко поцеловала Юрку. Затем, выпустив его голову из своих рук, тут же скрылась в доме.
Всё это я узрел в открытую дверь вертолёта, будучи сам невидим для «воркующих голубков».
Вновь появившись на крыльце, Анастасия сунула в руку моему напарнику свёрток, от которого даже на расстоянии, через обёрточную бумагу исходил приятный аромат домашней стряпни.
У Юрки в отличие от меня настроение было, похоже, отличное. Он что-то весело насвистывал, аккуратно укладывая теперь уже в вертолёте подаваемые мной вещи.
– На борту не свистеть! – строго пресёк творчество Юрки «стажёр», что-то подкручивающий большой отвёрткой у боковой двери.
– Ну, всё готово?! Все готовы?! – скорее не спросил, а мажорно подтвердил вернувшийся пилот, проходя через салон к своему месту в кабине. – Тогда – вперёд! И только вперёд!
* * *
«Я стоял на вершине и видел, как о скалы Острова справа и слева от меня разбиваются вскипающие белой яростной пеной при ударах о каменную твердь волны, нехотя отползающие потом по гальке и прибрежной полосе тёмного влажного песка.
Казалось, что на этой полукилометровой высоте я упираюсь головой в небо, потому что набухшие низкие тучи медленно шествовали поодаль, чуть ниже скалистой вершины. Также, зачастую ниже моих стоп, громко, скандально горланя, раскинув большие чёрные крылья, пролетали кайры. Или сновали туда-сюда по своим птичьим надобностям не очень крупные, вертлявые, скорые в полёте тупики, топорики, обжившие на этой, дальней от посёлка, части острова угрюмые террасы скал, обильно выбеленные во многих местах их же помётом.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу