Ирина Голаева - Повесть об одинокой птице

После всех этих недель одиночества она не верила, что сможет опять быть такой счастливой. Но это счастье было чище, светлей и лучше того, что осталось в прошлом. Он действительно любил ее. И это было самое главное.

Она не верила братьям, говорившим, что Бог оставил ее. Нет, она постоянно чувствовала радость. А разве не Он давал ей ее? И разве она виновата, что любит и любима? Нет, еще раз она не даст растоптать свое счастье чужим предрассудкам! Это она твердо для себя решила.

После разговора с сестрой Раисой она не знала, как ей быть. Не пойти на собрание и тем самым показать им свою слабость и вину, или прийти туда, как ни в чем не бывало? Она остановилась на втором.

Встав в воскресенье, она сказала ему, что пойдет в церковь. Он не стал ни перечить ей, ни отговаривать, как было раньше. Он смирился с ее решением.

– Только давай я тебя провожу, – предложил он. Она сперва отказалась, как только представила его опять в окружении братьев, но он настаивал. Было скользко.

– Я тебя только до дверей провожу и подожду, заходить не буду, – убедил ее он, и она согласилась.

Они вместе вышли из автобуса, как в прошлый раз. Она шла чуть сзади. По дороге никто из знакомых ей не попался. Только уже подходя к дверям, она столкнулась с тем самым молодым братиком, который ее позвал тогда на братское совещание. Увидев ее, он, смутившись, кивнул ей головой. Но потом поднял голову и увидел, что она не одна, а с ним. В глазах юноши отразился какой-то испуг. Он поспешил к дверям первым. Она зашла за ним.

Войдя в зал, она села как обычно, на последний ряд у окна. В окне она видела его. Он сидел на поломанных качелях, пытаясь раскачаться. Ей было тепло и приятно его видеть. Она даже не смотрела на проповедующих, до нее доносились какие-то звуки, слова. И зря. Если бы она обратила внимание на лица братьев, то увидела бы, что они с особой строгостью смотрят на нее. Собрание еще не закончилось, когда Пастор встал и прошел в конец зала. Все невольно оборачивались ему вслед. Он подошел к ней.

– После собрания не уходи сразу, – тихо сказал он, – надо поговорить.

Она молча кивнула. По коже пробежали мурашки. Она взглянула в окно, но его уже не было на том месте, он ушел.

После собрания все чувствовали повисшее в воздухе напряжение. Даже сестры не спешили уходить, чинно снимая платки и ища повод задержаться. Она с братьями была за закрытыми дверьми в той же комнатке, которая негласно стала называться «братской». Брат Юра сидел за столом, вокруг, как на картине «Тайная вечеря» – другие мужчины. Она стояла.

– Садись, – сказал он, указав на тот самый стул. Она села. Нервная дрожь начинала холодком пробегать по ее телу.

– Мы экстренно собрались здесь вот по какому поводу. Ты недавно встречалась с одной из наших сестер.

Она кивнула головой.

– Ну, я не об этом хочу говорить, что ты, будучи на замечании, тайно встречаешься с сестрой. Хотя это тоже нарушение твоего обещания. Сейчас речь о другом… Ты вернулась в грех? – вдруг коротко, в упор спросил он. Она поперхнулась. Миллион разных слов в секунду вихрем пронеслись мимо. Она судорожно пыталась поймать хоть одно. И тут в ее голове возник ответ. Она проглотила слюну в пересохшем горле и сказала:

– Нет. Я не живу во грехе.

По комнате пробежал недовольный гомон братьев. Пастор растерянно посмотрел на нее.

– Сожительство ты не называешь грехом?

– Мы поженились, – сказала она, что еще не было правдой.

– Поженились? Когда? – удивленно спросил он.

– Мы поженимся, – поправила она себя, чувствуя, что ее поймали на этой лжи.

– Ну вот видишь, еще поженитесь. А пока вы не поженились, как назвать такую жизнь, которой ты живешь? Грехом сожительства. Правильно, братья? – спросил брат Юра, обводя всех взглядом. Братья одобрительно загомонили снова.

– Так вот, – продолжал он, – пока вы не в законном браке, все добрачные отношения называются грехом. Ты разве этого не знала? – и он вопросительно посмотрел на нее. Она молча опустила голову, не зная, что ему ответить. – Видишь, знала! – обрадовано сказал брат Юра, расценивая ее молчание как знак согласия. – Так вот, ты знала, что это грех, и опять вернулась к нему. Как это расценивать? Ну, братья, помогите мне, как?

Братья уже вполголоса утвердительно гудели: «Грех!»

– Видишь, братья тоже так считают, – продолжал говорить он. – Но мало этого. Еще совсем недавно ты просила у церкви прощения. А теперь вот заявляешь, что не согрешила. Получается, ты тогда обманывала нас? Так, братья, это считается? – громко сказал он, строго обводя собравшихся глазами. Братья одобрительно кивали головами. – Ты должна знать, что брак – это таинство. Это мирские люди совершают гражданские браки, что, конечно, лучше, чем некие свободные отношения. Но гражданский брак – не таинство. Истинные браки свершаются по благословению церкви. А ты решила, что тебе благословение не нужно…