Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Убойное сочетание…

Я вздохнул, на пару секунд прижал ее голову к груди и шепнул на ухо:

– Не обидел меня ваш Юра, да и не просто меня обидеть… Можно, я сейчас все-таки пойду посплю?..

Первое, что сделал Юрий Борисович Кудрявцев – это лично позвонил хорошо знакомому ему заместителю директора ФСБ России генерал-лейтенанту Бовину и, продиктовав полностью все записи из моего паспорта и пенсионного удостоверения, попросил в качестве дружеской услуги провести полную проверку.

– Этот человек крайне интересен мне, – закончил он разговор.

Затем в кабинет Кудрявцева был приглашен референт по особым вопросам. Это был безгранично преданный Кудрявцеву человек, обладающий огромными возможностями – не так давно он работал в администрации президента и курировал тогда все силовые ведомства, а также оборонную промышленность.

Ему было дано задание «сделать» документы, включая оба вида паспорта, новое страховое свидетельство, пенсионное удостоверение (и московскую пенсию), прописку в квартире Евгении Борисовны Кудрявцевой и на всякий случай – свидетельство о браке фигуранта с упомянутой Кудрявцевой.

В документах, где необходимо, должен упоминаться их совместный ребенок по имени Ваня. Иван Викторович.

Соответственно, супруги должны иметь новое свидетельство о рождении сына.

В заключение Юрий Борисович пригласил к себе референта по политвопросам. Это была молодая девушка лет двадцати пяти.

– Оксана, вот вам данные на человека… – Кудрявцев подтолкнул поближе к девушке листок с данными на Андрейчука Виктора Петровича. – Покопайтесь в его настоящем и прошлом по вашему профилю. Партийность, общественная и научная деятельность, публикации. Все – документируйте, если были публикации – статьи, книги – все мне на стол.

– Как срочно, Юрий Борисович?

– Очень срочно, Оксаночка. И будьте внимательны – мне он представляется о-очень интересным человеком! В любом случае – не простым!

Я же в это время, как следует отпарившись в персональной ванне, расположенной рядом с моей комнатой, включил кондиционер и закутавшись в простыню, уснул сладким сном.

А тем временем в Москве, Барнауле, Славограде работали десятки людей.

Юрий Борисович Кудрявцев воистину был могущественным человеком.

Вечером, после того, как мы с Ваней приступили к изучению очередной группы букв, я с изумлением обнаружил, что мальчуган знает уже чуть ли не половину алфавита и самостоятельно пытается складывать слова. Я убедил его потерпеть – не стоит забегать вперед, пока не изучишь весь алфавит. Он было надул губы, но мы с Женей в конце-концов его убедили.

После чего уложили спать и продолжили наш разговор в гостиной.

Но перед этим я позвонил в Барнаул и сказал, что вылечу самолетом домой при первой возможности, что встречать меня не нужно – прилечу налегке. Женя открыла сейф и снова достала пачку денег.

– Евгения, – сказал я ей. – Пока не будут готовы мои документы – я не смогу выехать из Москвы. Поэтому деньги мне, вообще-то, пока не нужны. Лучше вот что – позвоните завтра брату и поторопите его с моими новыми документами. Нужен хотя бы паспорт. Объясните ему суть дела.

А с деньгами поступим так. Я, пожалуй, все-таки возьму эти 500 тысяч, и заранее обещаю использовать их только в наших общих интересах.

А вот деньги на хозяйственные нужды каждый понедельник оставляйте… – ну, хотя бы вот в этом ящике серванта…

Я открыл пустой ящик серванта черного дерева, стоящий здесь в же в гостиной.

– Сюда и кладите. Примерный объем еженедельных трат вы ведь знаете?

– Конечно!

На этом и порешили. Пачку оранжевых купюр я унес в свою комнату и положил в ящик тумбочки, рядом с новеньким блокнотом. Именно в нем я собирался фиксировать все расходы.

Сердце подсказывало мне, что это будет не лишним.

Касаемо денег нужно было бы в ближайшее время проделать еще одну операцию, но и тут мне необходимы были документы.

Перед тем, как лечь спать, я, не раздеваясь, заглянул к Жене. Она как раз готовилась ко сну, и я сказал, что зайду через десяток минут – полечить ее.

Я сознательно выжидал и не раздевался – я помнил ее записку, которая теперь лежала у меня в тумбочке, и обязан был предвидеть возможное п р о д о л ж е н и е.

Поэтому получасом позже я устранял беспокойство и лечил ее пассами рук. Сел рядом с ней на край постели и работал ладонями, пока она минут через десять не уснула. А я отправился к себе, размышляя над планами на ближайшие дни.