Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Во рту было отвратно, в голове – тоже, и именно эти негативного рода ощущения привели меня в чувство.

Я осмотрелся. На мне были трусы и майка, я лежал в девичьей, уже знакомой мне, постели.

Рядом на простыне лежала записка.

СПАСИБО ЗА ПРОШЕДШУЮ НОЧЬ – Я УСПОКОИЛАСЬ И ВЫСПАЛАСЬ. ТОЛЬКО УДИВЛЕНА, ЧТО ВЫ ДАЖЕ НЕСКРОМНОЙ ПОПЫТКИ НЕ СДЕЛАЛИ. ТАК СКАЗАТЬ – НЕ ПОПЫТАЛИСЬ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ БЕСПОМОЩНЫМ СОСТОЯНИЕМ НА ВСЕ ГОТОВОЙ ДЕВУШКИ…

ЛЮБА И ВАНЯ СРАЗУ ПОСЛЕ ЗАВТРАКА ПОЙДУТ ПОГУЛЯТЬ. А ВАМ Я ОСТАВЛЯЮ НА СТОЛЕ В КУХНЕ СТАКАН РАССОЛА ИЗ-ПОД КВАШЕНОЙ КАПУСТЫ.

ЖЕНЯ.

Судя по всему, вчера я был не на высоте. А вот девушка «была в порядке» – тон записки недвусмысленно свидетельствовал об этом.

Это помогло мне окончательно прийти в себя – значит, вчера я и добрался нормально, и все-таки Женю сумел полечить…

В дверь тем временем по-прежнему требовательно звонили.

Я посмотрел на настенные часы – было 10 часов утра «с копейками». Зайдя в Женину ванную, я ополоснул лицо, затем у себя в комнате накинул халат и спустился вниз.

Звонить перестали, когда я завернул на кухню, во входных дверях вовсю скрежетали ключи в замочных скважинах, но мне было не до того – дрожащей рукой я схватил стакан, наполненный желтоватого цвета жидкостью и несколькими крупными глотками выпил содержимое.

Не поверите, но в голове начало проясняться прямо сразу.

Услышав звук открываемой входной двери, я встал и вышел в прихожую. Впрочем, вышел – громко сказано, я лишь успел ступить за дверь кухни, как чья-то твердая рука выдернула меня из дверного проема и мощный удар в скулу заставил отлететь к платяному шкафу и там улечься возле него на полу.

Не надо было ему это делать.

Тогда, в конце восьмидесятых, на полугодовых высших курсах Академии МВД СССР, нас прекрасно обучали. В частности, занятия по физподготовке проводились ежедневно, кроме воскресений, и обучали нас не через «козла» прыгать или в волейбол играть…

Навыки по боевым искусствам нам буквально вколотили в нутро, и уж что-что – а постоять за себя мы могли в любой ситуации.

Поэтому я не торопился вставать. Сквозь полуприкрытые глаза я изучал ситуацию.

Он стоял чуть впереди своих охранников – одетый с иголочки, с прической, словно бы только что от парикмахера, а блеск его туфель резал мне глаза. Кудрявцев Юрий Борисович…

Два охранника стояли по бокам, чуть позади него. А третий наклонился и, ухватив за грудки левой рукой, рывком поднял меня на ноги. И все трое мало походили на «быков», которыми изображают секьюрити олигархов в наших телесериалах – это были поджарые сорокалетние мужики, то есть – настоящие профи.

Вот только о моих возможностях они не знали, а просто видели перед собой сорокалетнего худощавого мужчину с помятым лицом алкаша, взъерошенного и что уж там таить – жалкого на вид.

Тем временем я уже стоял на ногах, удерживаемый могучей дланью.

– Руки убери! – спокойным тоном сказал я.

И в момент замаха противника кулаком правой руки, я резко ударил согнутой в колени левой ногой в его промежность, ступил левой же чуть в сторону, ухватил наклоненную ко мне круглую голову за уши обеими руками и сильно ударил лицом о колено своей рванувшейся вверх согнутой теперь уже правой ноги.

Охрана директора АО РЭС все же была самого высокого класса. Двое не произнесли ни слова, но в момент, когда я, швырнув своего противника спиной на пол, оттолкнулся ногами и взвился в воздух, я успел заметить, что один из охранников уже прикрывал Юрия Борисыча Кудрявцева собой, а второй держал в руке пистолет, направленный в мою сторону.

И мне пришлось отказаться от намерения добить третьего телохранителя способом приземления на его грудную клетку с резким выпрямлением согнутых в коленях ног в момент касания лежащего тела. Прием эффективный, поскольку позволял просто-напросто проломить противнику грудную клетку, но в моей ситуации – глупый. Искалечив противника, я помог бы решить Кудрявцеву все проблемы, так как моментально оказался бы в милицейском заведении с последующей изоляцией от общества на долгие годы.

Так что я приземлился на паркет, поднял вверх руки и стал тихонько пятиться в сторону. Впрочем, Кудрявцев одним движением руки восстановил первоначальную диспозицию – секунда – и оба оставшихся невредимыми охранника вновь стояли по обеим сторонам Юрия Борисовича, и лица их были непроницаемыми.

– Вставайте, Николай! – сказал, обращаясь к поверженному мной «Голиафу», Кудрявцев. – Ты кто такой? – Это уже мне. – Документы есть?