Агнес Раватн - Птичий суд

– Аллис.

– Еда пока не остыла, – сказала я.

Он поднял меня.

Странно. Как странно, что все так вышло, подумала я, пока он на руках нес меня в спальню.

Он вышел из лодочного сарая, когда я поливала огород. Солнце нещадно палило, засуха была уже много недель. Я боялась, что жара уничтожит все мои посадки, и поливала несколько раз в день. Он выглядел превосходно, довольный, легкий, он обнял меня и поцеловал. Его волосы были мокрые от пота, рубашка прилипла к телу.

– Ты готов к ланчу?

Он кивнул.

Я сорвала немного листьев салата, несколько помидоров и на кухне сделала нам бутерброды. Я пекла хлеб каждую неделю. Пока что никто не перекупил магазин. Это не имело никакого значения, мы ездили на автобусе в город каждый раз, когда нам было что-нибудь нужно. Я на полном серьезе начала читать про разведение кур и кроликов, представляя себе, как мы сможем сами себя обеспечить мясом.

Мы ели под вишневым деревом, я проолифила стулья и стол несколько дней назад. Трава щекотала мои ступни, солнце грело ноги.

– Слишком жарко, чтобы работать, – сказала я.

– Да.

Он вздохнул и откинулся на стуле, загорелый и с блестящим лицом.

– Как идут дела в сарае?

Он повернул ко мне голову, заслонил лицо ладонью от солнца и улыбнулся.

– Только что закончил.

– Закончил?

Он довольно кивнул.

– Я могу посмотреть?

– Завтра, – ответил он.

– Почему завтра?

– Осталось доделать совсем чуть-чуть.

– Ну что ж, подожду до завтра.

Он проводил там каждый день с тех пор, как я приехала сюда, и вначале, когда я думала, что он был в своем кабинете. Я не совсем понимала, что может занять столько времени, особенно для него, ведь это была его профессия.

Я пересела в тень под вишней. Солнце приятно припекало. Он сидел, откинувшись на стуле, без рубашки, сонный, с каплями пота на лбу и соломинкой во рту. Ветви кустов за ним отяжелели от черных и красных ягод. Я бросила беглый взгляд на огород. Грядки с салатом, редисом, летней капустой, травами. Все утро я окучивала морковку с картошкой. Я сделала крепкие перегородки между своими плантациями. «Кажется, ничего мне больше и не нужно», – как-то сказал он, стоя и наблюдая за моей работой. Я покосилась на него – он спал под солнцем. Я прикрыла глаза.

Проснувшись, я увидела, как он стоит надо мной. Небо за его спиной переливалось оттенками розового.

– Вечернее купание, – сказал он. – Ты точно не хочешь?

– Не хочу, но я могу посмотреть на тебя.

– Почему ты не хочешь?

– Мне это безразлично. Никогда не испытывала к этому никаких чувств.

– Ты не боишься воды?

– Нет! Но люблю проводить время как-нибудь по-другому.

Он засмеялся надо мной. Я пошла с ним вниз по лестнице, опираясь о теплый камень. Он разделся и прыгнул в воду.

– Аллис! – позвал он меня из воды. – Вода такая теплая! Иди сюда!

Я засмеялась и помотала головой.

– Схожу за книгой.

В холодильнике было полно льда, я собрала его в ведро и открыла бутылку белого вина, положила в ведро два бокала, перекинула плед через руку и сошла вниз к пристани. Я не нашла Багге, ни на пристани, ни в воде, наверное, он уплыл далеко. Этого было достаточно, чтобы я ощутила беспокойный укол в животе, то самое чувство, которое я испытывала с того дня, как вернулась, что за ним нужно присматривать. Я поставила ведро со льдом и осмотрелась, фьорд был абсолютно спокоен, не видно ни одного движения на воде. Я не хотела кричать и взбежала обратно по лестнице, чтобы улучшить обзор. Хватая ртом воздух, я подошла к краю, не придумав ничего лучше, чем высматривать его голову, руки; я уже собиралась снять футболку и прыгнуть в воду, когда дверь в сарай открылась и он вышел оттуда, в длинных брюках и с полотенцем. Заметив ведро со льдом, он просиял. Я повернулась к нему и улыбнулась, притворившись, будто ничего не случилось. Он вытер спину и сел на камень. Только теперь я заметила влажные следы его ног, от фьорда к сараю, что же я за вечно взволнованная идиотка, всегда думающая все самое плохое. Я села рядом с ним, налила бокал и протянула ему, потом налила себе. Мы чокнулись. Его волосы были мокрые и блестящие, он был так красив, что делалось больно. Он пил, смотря на фьорд. Я откинулась на спину, солнце еще низко висело над горами, еще пару часов до заката. Слабый, едва заметный ветерок обдул мою кожу, появились мурашки. Я так боялась и теперь почувствовала облегчение. Он потянулся за своей светлой рубашкой и просунул руки в рукава.