Дмитрий Сазанский - Предел тщетности

В квартире привычно ругались гриф с крысой, но происходило нечто новенькое, в отличие от обычной схемы теперь уже Шарик выступал с наездом, а Дунька неудачно оправдывалась. Я застыл в коридоре, навостив уши.

— Ну что ты в самом деле? Это же пустяшная ошибка, халатность, не более того, — уговаривала Дунька грифа.

— Иная ошибка почище преступления будет. Как говорил товарищ Сталин — за любой халатностью…

— Ой-ей-ей, — перебила крыса грифа на взлете. — Основы марксизма-шушенизма, том двадцать шестой, страница пятьдесят вторая, третий абзац сверху. Обойдемся без цитат. Варфаламей нисколечко не виноват, немудрено и перепутать. Номерка-то на двери в квартиру действительно нет — с каждым такой афронт может случиться.

Я вдруг копчиком почуял, что они говорят о моей берлоге. Когда ставили железную дверь, не помню уже почему, толи не успели, толи забыли привинтить табличку с номером квартиры. Ее положили на видное место, чтобы не посеять, я торжественно поклялся жене, что пришпандорю номерок в ближайшее воскресенье, но наступили выходные, на меня накатила тоска. Золотые циферки на красном фоне так и не водрузились на дверь, их отложили «на потом», выражаясь по-научному, они стали элементом прокрастинации, а заодно и укором моему бездействию. Табличку долго перекладывали с места на место, она мозолила всем глаза, пока наконец-то ее кто-то не выкинул. Следуя теории вероятностей, мне кажется, что это была Наталья, так как я вроде бы точно этого не делал. Исходя же из простой логики, я уверен, что к исчезновению золотых цифирей причастна именно жена, потому что отсутствие номера на двери стало не убиваемым аргументом в любом споре на много лет вперед. Как только в наших отношениях наступал конфликт интересов, Наталья прибегала к «последнему доводу королей» и с притворным возмущением спрашивала: «Где табличка?». И крыть было совершенно нечем. Конечно, следовало бы выбить из-под жены золотогривого скакуна, заказать и привинтить новый номерок, всех дел три копейки, но я понимал, что этим только раззадорю Наташку. Она сменит раздраженное «где», на ехидное «не прошла и вечность», суть не изменится. Надо было сразу прикручивать, не откладывая в долгий ящик.

Все бы ничего, дверь без номера не доставляла особых хлопот, но вмешались соседи. Сначала Афанасий Егорович, токарь шестого разряда на пенсии, назойливо пытал меня на предмет отсутствия номера на двери. Видя, как я неумело выкручиваюсь, стыдясь признаться в банальной лени, он почему-то решил, что это новая фишка для продвинутых, модное поветрие, и тоже в знак солидарности оторвал номер со своей двери, намереваясь шагать таким образом в ногу со временем. На странную закономерность обратили внимание соседи по правую сторону от лифта и при замене дверей, нарочно или без умысла, но продолжили наметившуюся тенденцию. В итоге на нашей площадке все четыре двери стояли без номеров, случайный посетитель теперь мыкался перед ними, как слепой котенок, так что Дунька абсолютно права насчет «немудрено и перепутать». Спор, между тем, набирал обороты.

— Ты, я погляжу, в адвокаты к черту записалась, — стыдил Дуньку гриф. — К этому Сусанину двадцать первого века. Привел нас на квартиру к недоумку. Один вопрос, Дуня, ты гонорар отрабатываешь или на добровольной основе копья ломаешь? Как бы тебе чечевичной похлебкой не подавиться…

— Клюв захлопни и не буди во мне зверя, — заорала крыса так громко, что звякнули рюмки на столе. Черт шикнул вполголоса, и она слегка успокоилась. — Ради истины тружусь. А что тебе в башке саранча нашептала, мне дела нет. Ты во всем злой умысел ищешь. Варфаламей объектом ошибся, а Никитин удачно под руку подвернулся, вот и весь сказ. Зато повеселились.

— Повеселились, — не выдержав, я вышел из тьмы коридора, — объектом ошиблись?

Вот, значит, как. Не ко мне они шли, не я был целью их путешествия, и лишь благодаря недоразумению оказался вовлечен в водоворот событий. Что ж поделом мне, дураку, а то возомнил себя непонятно кем, решил, что ты не щепка, а полено, из которого папы Карлы будут стругать светоч отечественной словесности. Стоило бы выдохнуть с облегчением, но злость уже заполнила меня до краев. — Я вам что, пикник на обочине?

— Какой пикник упоминает сей неразумный вьюноша? — качнувшись в сторону Дуньки, спросил черт.

— Это он Стругацких цитирует, — подалась навстречу крыса.

— Кто такие? И почему на обочине? — недоумевал Варфаламей.

— Долго объяснять. Писатели, пастыри фантастики. Кумиры миллионов.