Дмитрий Сазанский - Предел тщетности

— Может быть это чей-то розыгрыш? — как можно беспечнее спросил я.

— Не мели ерунды. Об этом знали трое — ты, Вася и черт. Ты шутил?

— Упаси боже!

— Значит тебя вычитаем. Василике не до меня, ей Мерседес сеном кормить пора. Кто в сухом остатке? — Петька достал бутылку коньяка, плеснул по стаканам, швырнул на стол коробку шоколадных конфет. Выпил. Вопрос повис в воздухе. — Сегодня утром прихожу в кабинет, на столе лежит конверт без адреса. Вскрываю, там этот лист…

Его речь прервала открывшаяся дверь, в кабинет вошла сухонькая женщина предпенсионного возраста с разноцветными папками в руках.

— Петр Николаевич, они требуют документы за…

— Полина Ермолаевна, — как можно мягче перебил ее Петька, еле сдерживаясь, — представьте, что я умер. Что бы вы делали?

— Ну, я бы…

— Вот и считайте, что меня нет. Скоропостижно скончался во цвете лет. Все, — дверь закрылась, мы остались одни. — Налоговая проверка некстати с утра нагрянула. Все на ушах стоят, — он потер грудь в районе сердца и сел за стол. — У меня итак голова кругом, а тут еще это письмо. Да ладно бы только оно, через полчаса позвонили по телефону, и мерзкий голос поинтересовался — на какой час назначен банкет.

И вновь Петруччо прервали, на этот раз телефонным звонком. Он снял трубку с массивного под старину аппарата и пробурчал раздраженно «Да». Больше он не проронил ни звука, лицо его побледнело, он слушал в течение минуты, затем аккуратно положил эбонитовую трубку. Мы молча смотрели друг на друга, наконец я не выдержал.

— Что?

— Диспетчер из фирмы «Скай Кон». Кто-то зашел к ним на сайт и от моего имени оставил заявку на прыжок с парашютом. Сегодня на одиннадцать вечера, — он застыл, думая о своем.

— И все?

— Нет. Она извинилась, полеты только по выходным и днем. Сегодня никак. Предложила дату на выбор. Спросила, съемку заказывать будете? — он нажал кнопку вызова, обращаясь к секретарше. — Анечка, посмотрите, что за фирма с названием «Скай Кон». Не Ком, а Кон. Не знаю, раздельно или слитно. Что-то связанное с парашютным спортом.

— Ты что, серьезно прыгать надумал? — спросил я Петруччо.

— Нет.

— Тогда зачем тебе выяснять насчет фирмы? — я пожал плечами. — Только человека зря напрягаешь. Если мы пришли к единому знаменателю, что происходящее сегодня — проделки черта, то какая разница, как фирма называется и есть ли она в природе. Хотя название красивое, с намеком.

— На что? Ну-ка просвети.

— «Скай» по англицки «небеса», а кон это кон. Жизнь поставлена на кон, да не на простой, а на небесный. Если согласиться с таким грубым допущением, то можно протянуть ниточку к Василике.

— Валяй старичок, тяни, — Петруччо махнул рукой.

— Предположим, что из названия выпал мягкий знак, тогда небесный кон, легко трансформируется в Небесного Коня. Седовласый мерин к Василике не в открытую форточку ночью залетел, тогда бы это был Пегас с крыльями, и не в дверь копытом постучал, а свалился, фигурально выражаясь, с небес. Чистопородный небесный жеребец.

— Толсто. Старик, ну что ты дурака валяешь? Лучше скажи — шутит твой черт или не шутит?

— Понятия не имею, — мне хотелось ввернуть про вчерашнее, мол, сам напросился, но подумал, что выглядеть будет чересчур жестоко. — Проверить это можно только эмпирическим путем, на основе эксперимента.

— Это как? — Петька явно заинтересовался.

— Очень просто. Дождаться двенадцати часов ночи.

Петька поежился, разлил по стаканам коньяк и выпил в одиночку. Он встал из-за стола и принялся ходить по кабинету, вдоль трех больших окон туда-сюда, останавливаясь и посматривая на улицу. Со стороны он напоминал заключенного, которому недавно огласили приговор. Окна первого этажа, убранные ажурными решетками, добавляли натурализма, не хватало только кровавого заката для полноты картины. Потом он подошел ко мне и навис сверху, переминаясь с ноги на ногу.

— Вот за что я тебя всегда уважал, старичок, так это за удивительную честность и доброжелательную прямоту, — с его губ слетел иронический упрек.

— Ты забываешь, что я пребываю в точно таком же положении. Единственное отличие — у меня один день форы.

Петруччо хотел возразить, но его остановил голос Анечки из динамика.

— Петр Николаевич, я прошерстила все, что могла, такой фирмы не существует.

— Что и требовалось доказать, — Петька вернулся за стол, нажав кнопку, кратко поблагодарил секретаршу и повернулся всем корпусом ко мне. — Один день форы, говоришь? Выходит, я — это генеральная репетиция, последний прогон перед окончательной премьерой?