Джим Шепард - Книга Аарона

По дороге домой я просил его не говорить матери о наших проделках, но по возвращении мама заявляла, что брат должен все рассказать, он рассказывал, и я оставался без ужина. Затем, когда он отправлялся спать, мама садилась в изножье моей кровати и мы смотрели друг на друга. Мы оба молчали до тех пор, пока она наконец не просила меня оставаться порядочным человеком, после чего целовала меня в щеку и желала спокойной ночи. И я лежал в темноте, уставившись в потолок, и думал, что ничего не обещал ей взамен того, что давала мне она, и почти никогда ничего для нее не делал. Затем я начинал планировать, чем завтра займусь с Лутеком.

НА МОЙ ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ мама устроила праздничную вечеринку. На следующий день после праздника сестра Лутека спросила, как все прошло, на что он ответил, будто тут и говорить не о чем. У нас был торт с изюмом, а в качестве гостей присутствовали мой младший брат и Лутек. Младший брат подарил мне альбом со своими рисунками, а мама пошила мне кожаный портфель.

Зимой брат пошел на поправку, пока ему вдруг не стало хуже и его пришлось положить в больницу. Перед тем как он заболел, мама подхватила воспаление легких и целую неделю не вставала с постели, а он проводил все время, уставившись на нее, сидя на краешке ее одеяла. Когда мама просыпалась, она просила меня принести ему свитер, и я спрашивал, не холодно ли ему, но он отвечал, что нет. Он тоже начал кашлять, и она наконец поднялась с постели и закутала ему горло теплым шарфом. Потом, когда она сказала, что чувствует себя значительно лучше, он так обрадовался, что выбежал во двор и скакал под дождем, пока не вернулся весь мокрый и продрогший.

Какое-то время она пыталась вылечить его дома. Она читала ему по вечерам, и он всегда выбирал книгу под названием «Юр» о двух братьях, один из которых был болезненным и постоянно нуждался в присмотре, а второй казался воплощением здоровья, и именно он умирал в конце. Младшему брату всегда особенно нравилась концовка, когда болезненный брат стоит над могилой здоровяка и говорит о том, как ему будет его не хватать.

В конце концов выяснилось, что у брата тоже воспаление легких и ему нужно ложиться в больницу. Его пришлось везти через город на «скорой помощи».

Мама и я, когда могли, сидели с ним. Старшие братья и отец приехали в больницу все вместе один раз. Они привезли большую жестянку со сладостями, которую тут же открыли и начали пробовать.

Брат терпеть не мог оставаться в больнице один и верещал, когда мы уходили. Мама всегда плакала по дороге домой. После трех дней в больнице у брата началась такая сильная лихорадка, что он перестал нас узнавать. Медсестры приносили холодные компрессы, но он так горел, что компрессы тут же нагревались. Они давали ему смоченный в молоке хлеб, и мы помогали открывать ему рот и кормили его этим хлебом.

В тот день, когда он умер, я похвалил его за то, что он ведет себя как взрослый мальчик и держится молодцом. Мама принесла его домой, и он сказал, что хотел бы когда-нибудь купить мне с витрины портного ту миниатюрную форму уланского полка, которую я любил больше всего. Мама ушла в аптеку, и он спрашивал, когда она вернется. Он говорил, что она беспрерывно повторяет, что он выглядит намного лучше, но теперь ее слова звучат все менее убедительно. Брат так тяжело дышал, как будто кто-то сидел у него на груди, и даже те немногие слова давались с большим трудом.

По возвращении мама обнаружила, что он выбрался из кровати, стоит на стуле в ночной рубашке и смотрит в окно на улицу. Она принялась греть ему ноги, положила обратно в постель и сказала, что если он посмотрит на улицу, когда проснется, то все его сны разлетятся. Она отправила меня на кухню и попросила нагреть чайник, если такое задание не кажется мне слишком сложным. Пока я набирал в чайник воды, наблюдал за ними. Она взяла его ладони в свои и попросила посмотреть ей в глаза. Она сказала, что сейчас расскажет ему одну историю, эта история будет очень длинной, и он должен постараться не заснуть, пока слушает. Казалось, он немного пришел в себя и улыбнулся ей в ответ. История была о бедном еврее и султане. Поведав об одном из решений султана, она заметила: «Ну разве не замечательно?» – и когда она это произносила, он умер.

ОНА ДВЕ НЕДЕЛИ НЕ ВСТАВАЛА С ПОСТЕЛИ. Я как мог управлялся по дому. Отец и братья обедали в тавернах. Я сам готовил себе еду. Лутек держался на расстоянии. Когда заходило солнце, мама начинала говорить со мной в темноте. Она не разрешала мне включать свет до прихода отца и братьев. Когда братья ложились спать, отец садился с водкой за кухонный стол и беззвучно плакал.