Григорий Канович - Местечковый романс

Поезда Рига — Вильнюс всё ещё не было, и я в одиночку томился в душном зале ожидания.

Я сидел на щербатой лавке, и мои мысли по-прежнему крутились вокруг уже несуществующей еврейской галактики. В который раз я пытался умерить свою печаль, уговаривая себя, что если мы не замуруем нашу пресытившуюся несчастьями душу цементом равнодушия и до конца своих дней будем перекликаться с теми, кого не успели ни оплакать, ни проводить в последний путь, то тем самым как бы продлим в памяти их жизнь. Ведь память — это наша общая крыша, под которой обосновались все: живые и мёртвые, праведники и грешники, убийцы и жертвы. Как бы кому ни хотелось, оттуда уже никого не выселишь, потому что современников себе не выбирают.

Мои невесёлые раздумья прервал паровозный гудок. Вскоре я навсегда простился с Йонавой, где, по выражению моей мудрой бабушки Рохи, было приятно родиться на свет евреем и не страшно на старости лет евреем умереть…

«Приятно было родиться евреем!» — повторил я бабушкины слова, поднимаясь в вагон. Но прошлое не вернёшь. В Йонаве, как и в остальных местечках Литвы, уже некому больше рожать евреев и некому их хоронить на разорённых кладбищах.

Как ни горько сознавать, отныне ему, этому погубленному племени, суждено возродиться и жить только в правдивом, выстраданном слове и непредвзятой памяти, в которой никто не в силах заглушить неумолчные отзвуки любви и благодарности к нашим предкам. Ибо кто предаёт забвенью мёртвых, тот и сам во всех поколениях по справедливости будет забыт.

Поезд приближался к Вильнюсу, приютившему меня и моих собратьев, тщетно пытавшихся после войны найти в нём следы той непрерывной, полнокровной еврейской жизни, благодаря которой он в прошлом не зря удостоился высокого звания — Ерушалаим де Лита.

Еврейский возница, нанимаемый для поездок в местечке и на дальние расстояния. — Здесь и далее примеч. ред. Примеч. автора отмечены отдельно.

Обряд бракосочетания, названный по одноимённому навесу, символизирующему будущий дом, в который жених вводит невесту.

Желаем счастья! ( иврит ) — Примеч. авт.

За жизнь! ( иврит ) — Примеч. авт.

Горе мне, горе мне! ( идиш ).

Одно из названий идиша, дословно — материнский язык.

Что барышня тут ищет? ( лит. ). — Примеч. авт.

Я ищете друг. Шломо Канович. ( лит. ). — Примеч. авт.

Он тут служит? (лит.). — Примеч. авт.

Подожди! (лит.). — Примеч. авт.

Картофельные оладьи.

В сапожном деле — специальные гвозди.

Традиционнное сладкое еврейское блюдо — кусочки теста, сваренные в меду.

Мы из Йонава ( лит. ). — Примеч. авт.

Вы к рядовому Салямонасу? ( лит. ). — Примеч. авт.

Я догадался. Он у нас тут единственный еврей ( лит. ). — Примеч. авт.

Сейчас найдём ( лит. ). — Примеч. авт.

Еврейская поминальная молитва.

Аминь! ( иврит )

Вежливое обращение к женщине в Литве.

Хвала Иисусу Христу! ( польск. ). — Примеч. авт.

Похоронное братство ( идиш ).

Учитель в хедере — начальной еврейской школе.

В иудаизме семидневный траурный ритуал.

Вежливое обращение к мужчине в Литве.

Пасхальное сказание.

С праздником ( идиш ). — Примеч. авт.

Светлой и веселой Пасхи ( идиш ). — Примеч. авт.

Возвышение, с которого читается Тора.

Чем отличается эта ночь от всех остальных ночей? ( иврит ). — Примеч. авт.

Сторонники идиша.

Сторонники иврита.

Искажённое «социалист».

Судный день, или Йом Кипур, — День покаяния и искупления грехов.

Еврейский праздник, во время которого зажигают свечи в честь чуда, происшедшего при освящении Храма во II веке до нашей эры после победы войска Йегуды Маккавея над войсками царя Антиоха; символизирует победу света над тьмой.