Альфред Андерш - Занзибар, или Последняя причина

— Кольцо стоило тысячу шестьсот марок. Сто пятьдесят тысяч лир. У Карстенса в Дюссельдорфе. Для нас в Германии — это имя! Как для вас Фараоне в Милане.

Эта особа разбирается, опытная, по ней видно. Но не настолько опытная, чтобы защищаться, это сразу заметно. Рыжая, если только волосы не крашеные, очень красивая рыжая немка, говорят, что рыжие очень хороши в постели, к тому же она утонченная, squisita, и не умеет защищать себя. Нет, волосы у нее не крашеные, а ее брильянты отличные, чистой воды.

— У вас затруднения, синьора, — сказал он дружелюбно, — я готов пойти вам навстречу. Пусть будет восемнадцать тысяч, потому что я, конечно, верю вам, что кольцо от Карстенса. — И вдруг он принялся причитать: — Ужасная глупость с моей стороны вообще брать кольцо. Зимой! Зимой в Венеции все замирает, в это время года у меня нет покупателей.

Восемнадцать тысяч. Это безумие, но за эти деньги я могу купить билет до Мюнхена, или Франкфурта, или Цюриха, или куда-нибудь еще, и у меня останется двести марок, этого уже не хватит на безупречную маленькую операцию, но хвапшт, чтобы выбраться отсюда, хватит на бегство из Венеции, на бегство от Крамера. И к тому же я не могу теперь дать задний ход, ведь я уже так глубоко зашла в эти торговые переговоры, я уже дала себя унизить, а когда человек унижен, хода назад уже нет.

Она ничего не сказала, только едва заметно кивнула, и он сразу понял, я сделал отличное дело, настоящий гешефт, неделя начинается прекрасно, такая великолепная неожиданность, он немедленно перестал жаловаться на жизнь и моментально снова превратился в почтенного маленького ювелира, один из лучших ювелиров Венеции, снова открыл какой-то ящик, достал шкатулку с деньгами, протянул ей деньги крупными купюрами десять тысяч, пять тысяч, три бумажки по тысяче, убрал кольцо в маленький футляр, посмотрел ей вслед, как она поворачивается и выходит, рыжая, она принесла мне удачу, пронзительно зазвенел колокольчик, почему она так медленно закрывает дверь за собой, ну вот, наконец, в магазине наступила тишина, уютная тишина после удачной сделки.

Какое-то мгновение она стояла в дверях, не обращая внимания на звон колокольчика, потому что вид Крамера стер из сознания даже шок пронзительно звенящего колокольчика, и только спустя какое-то время она закрыла за собой дверь. Он стоял на углу дома, в котором находился магазин, в своем бесформенном зимнем пальто неопределенного цвета, прислонившись к стене, время от времени его отгораживали от нее прохожие, но Франциска видела почти добродушную ухмылку на белой маске его лица, всезнающую ухмылку, с которой он разглядывал ее, неподвижно опершись о стену дома, прошли одна, две секунды, во время которых она, оцепенев, продолжала стоять на месте, и вот он, тяжело ступая, уже приблизился к ней.

— Вы продали что-то из своих драгоценностей, — сказал он. — Сколько вы получили?

— Восемнадцать тысяч, — ответила Франциска.

— Что это было?

— Кольцо.

— Сколько оно стоило?

— Тысячу шестьсот марок в Дюссельдорфе.

Это был молниеносный допрос, нет ни малейшей возможности не ответить ему, белая маска, почти добродушная ухмылка, Крамер, или машина допросов, и было совершенно невозможно сопротивляться железной хватке, он с такой силой схватил ее руку, заставив ее повернуть назад, снова резкий звон колокольчика, на сей раз очень короткий, и вот она уже снова стояла в лавке ювелира, снова вышел маленький хорошо одетый человек, темный костюм в тончайшую полоску, белый шелк, свободно выглядывающий из нагрудного кармана, он снова вышел из-за портьеры, все это было как во сне.

Он был изумлен, его брови приподнялись, он посмотрел на Франциску, которая осталась стоять у двери, но Крамер не позволил ему изумляться долго, он уже стоял у прилавка.

— Вы только что купили у этой дамы кольцо? — спокойно спросил он.

Ювелир кивнул, все еще изумленный, но уже весьма неуверенный, уже с налетом страха в надменных удивленных глазах.

— Кольцо стоило сто пятьдесят тысяч лир, — сказал Крамер на своем твердом, безупречном итальянском. — Вы же заплатили за пего восемнадцать тысяч. — Допрашивающая машина сухо излагала факты.

— Дама может получить кольцо обратно, если пожелает, — сказал ювелир. Он открыл ящик, в котором лежало кольцо.

— Дама не желает получить обратно кольцо, она желает, чтобы за него заплатили надлежащую сумму, — сказал Крамер, быстро и не допуская возражений.