Джонатан Франзен - Свобода

– Не знаю.

– Почему? Почему ты мне ничего не сказала?

– Подумала, что это неважно.

– Но ведь миссис Нэйджел ты рассказала.

– Нет, – ответила Патти. – Она просто оказалась более наблюдательной.

– Я тебя почти не видела утром.

– Я тебя не обвиняю. Просто говорю.

– И ты думаешь, что это действительно… что это могло быть…

– Изнасилование.

– Не могу поверить, – сказала ее мать. – Я сейчас за тобой приеду.

– Тренер Нэйджел хочет, чтобы я поехала в больницу.

– Что-то не так?

– Я же говорю, все нормально.

– Тогда оставайся там и ничего не делай, пока я не приеду.

Патти повесила трубку и сказала тренеру, что сейчас приедет ее мать.

– Мы засадим его в тюрьму надолго, очень надолго, – произнесла тренер.

– Нет, нет, нет, – запротестовала Патти. – Не надо.

– Патти.

– Этого не будет.

– Будет, если ты захочешь.

– Нет, не будет. Мои родители и его – политические партнеры.

– Слушай, – сказала тренер. – Это вообще не имеет отношения к делу. Понимаешь?

Патти была уверена, что тренер ошибается. Доктор Пост был кардиологом, а его жена происходила из богатой семьи. Им принадлежал один из тех домов, куда заглядывали Тедди Кеннеди, Эд Маски и Уолтер Мондейл, оказавшись на мели. На протяжении многих лет Патти постоянно слышала, как ее родители расхваливают “задний двор” Постов – по их словам, он был размером с Центральный парк, но еще живописнее. Возможно, одна из ее сестер – Круглых Отличниц, Вундеркиндов и Творческих Личностей – могла бы доставить Постам неприятности, но представить себе, что им наносит ущерб неуклюжая дылда-хорошистка, было невозможно.

– Я просто больше никогда не буду пить, – сказала она. – И дело с концом.

– Для тебя, но не для других, – возразила тренер. – Посмотри на свои руки. Посмотри, что он с тобой сделал. Он сделает то же с кем-нибудь еще, если его не остановить.

– Это всего лишь синяки и царапины.

Тренер произнесла программную речь о том, как важно стоять грудью за своих – подразумевались все молодые женщины, которые могли оказаться на пути Итана. Из речи выходило, что Патти ради команды должна идти до конца, подтвердить обвинение и позволить тренеру связаться с Нью-Хэмпширской частной школой, где учился Итан, дабы его могли исключить без диплома. Иначе Патти подведет свою команду.

Патти вновь зарыдала, поскольку больше всего на свете боялась подвести команду. Зимой, когда у нее был грипп, она провела на поле почти полматча, после чего упала в обморок на боковой линии и впоследствии лежала под капельницами. Проблема была в том, что накануне она была не со своей баскетбольной командой. Она пошла на вечеринку с подругой из команды по хоккею на траве Амандой. И пока в Патти не влили всю пинаколаду, обильно представленную в баре у Маккласки, подруга не успокоилась. El ron me puso loca. Среди остальных девушек у бассейна спортсменок не было. В общем-то, просто появившись там, Патти предала свою настоящую команду. И понесла за это наказание. Итан изнасиловал не одну из доступных девочек, а Патти, потому что она была чужой, она даже не умела пить.

Она пообещала тренеру, что хорошенько все обдумает.

Увидеть мать в спортзале для Патти было шоком, для той же, очевидно, было шоком там оказаться. Как всегда, на каблуках, она бросала неуверенные взгляды на металлическое оборудование, покрытые плесенью полы и сетчатые авоськи с мячами, всем своим видом напоминая Златовласку, заблудившуюся в темном лесу. Патти подошла к ней и дала себя обнять. Мать была гораздо меньше ростом, и Патти почувствовала себя дедушкиными напольными часами, которые та тщилась поднять и переставить. Она отстранилась и повела мать в маленький кабинет со стеклянными стенами, где должны были состояться намеченные переговоры.

– Здравствуйте, меня зовут Джейн Нэйджел, – представилась тренер.

– Да, мы уже встречались, – ответила мать.

– А, вы правы, мы один раз виделись.

К натужному красноречию Джейн прилагались неестественно прямая осанка и похожая на маску Доброжелательная Улыбка, уместная практически в любой ситуации. Она никогда не повышала тон (даже когда была в ярости, ее голос всего лишь дрожал сильнее, чем обычно, и звучал более напряженно), и Доброжелательная Улыбка могла сиять даже во время грандиозного скандала.

– Не один раз, – поправила она. – Несколько.

– В самом деле?

– Я в этом абсолютно уверена.

– Мне так не кажется.

– Я подожду снаружи, – сказала Патти, закрывая за собой дверь.