Татьяна Веденская - Обыкновенный волшебник

Ни читать, ни работать я не решилась, чтобы не разбудить Ярослава – он спал всегда довольно чутко, и даже стук клавиш или мерцание экранного света могли бы нарушить его сон. Я просидела в кресле не меньше часа, а потом сама задремала тоже, убаюканная этой размеренной тишиной дома, тихим тиканьем часов в коридоре, отдаленным шумом, доносящимся с улицы. Когда открыла глаза, за окном уже начало светлеть, и комната наполнилась ровным серым светом, как мглой. Ярослав лежал на боку и смотрел на меня. Наверное, от его взгляда-то я и проснулась. Какой-то первородный инстинкт, позволяющий спящему почувствовать опасность – или внимание – и прийти в чувства.

– Ну и горазда ты спать, моя Василиса, – усмехнулся Ярослав, вновь обретая свою вечную насмешливость и уверенность в себе.

– Кто бы говорил, – усмехнулась я. – Сам-то дрых без задних ног, даже ванну не принял. Такой перевод горячей воды!

– Мы победили, – сказал он вдруг безо всякого перехода, ровным спокойным тоном и внимательно вгляделся в мое лицо в поисках каждого оттенка моей реакции.

– Что? Правда? – я застыла, не смея верить своим ушам. – Ты уверен? Не Серафима?

– Послезавтра будет сниматься церемония награждения, так что – да, я уверен. Серафима – второе место. – Ярослав бросил взгляд на электронные часы на столе. – То есть не послезавтра. Уже завтра.

– Но откуда… Я имею в виду, разве это уже известно? Разве не на самой церемонии они объявляют результаты? – удивилась я. Ярослав сел на кровати и склонил голову вбок.

– Организаторы предложили мне стать победителем. Они без обиняков сказали, что Серафима, по их взгляду, не тянет на победителя. Кроме того, было еще кое-что, – по его лицу пробежала тень.

– Что это – кое-что? – забеспокоилась я.

– Собственно… Ты хорошо помнишь, что произошло?

– Что произошло с нашей ведущей, ты имеешь в виду? – я сосредоточилась и кивнула. – Я совершенно не поняла, что именно случилось. Ты ей что-то сказал – и она убежала.

– У Леры Набоковой ребенок болеет, – прервал меня Ярослав. – Сильно болеет. Я давно знал об этом. Надеялся, что обойдусь без того, чтобы использовать этот козырь. Он сейчас в Израиле, на операции. А Лера, как ты понимаешь, здесь.

– Но почему? – пробормотала я, визуализируя перед глазами нашу стройную ведущую с вечно кричащим макияжем. Легкая, бессмысленная жизнь под светом софитов и в объективе камер. Ни одним мускулом она не дала понять, что у нее такое происходит. Почему? Она бессердечная стерва? Не такая уж большая редкость на телевидении, и все же дело было не в этом.

– Она скрывала это, чтобы получить эту работу. Ей нужны деньги на операцию, понимаешь? – Страхов встал и натянул на себя майку, которую я положила на стул рядом с кроватью еще вечером.

– Какой кошмар, – ахнула я и присела рядом с ним на кровати.

– Можешь себе представить, как она переживает из-за того, что ее сын там без нее. Она звонит туда каждый день. Ее сыну – восемь лет.

– Я не знала, – протянула я, хотя и понимала, как глупо это звучит. Никто не знал. В этом-то и весь фокус, вся штука. В глазах Леры – целитель Страхов тоже просто не мог этого знать. И то, что он сказал ей на съемках – под камерами и при полном свете прожекторов, направленных на нее, – должно было иметь эффект пощечины. «Ты должна быть с ним, а ты здесь. Ты плохая мать». Информация правит балом, особенно когда она появляется в нужное время в нужном месте.

– Хочешь узнать, что было потом? Лера убежала. С Лерой была истерика. Никто ничего не мог понять, все пытались ее успокоить, а она вдруг принялась писать заявление об уходе. Просила, чтобы ей дали со мной поговорить. Знаешь, иногда я просто не могу этого понять. Как можно ТАК верить в какого-то экстрасенса? Страх – всему причина, это вечный, бесконечный и непереносимый страх. Когда достигнут предел человеческих возможностей, мы просто не можем выдержать, мы умираем от мысли, что ничего больше не можем сделать, – Ярослав сидел на стуле, растерянный и потрясенный. – В такой момент с человеком можно сделать все, что угодно. Он выполнит или отдаст все, что ему прикажут.

– Но ведь ты не будешь? – спросила я.

– Ты считаешь? – горько усмехнулся он. – А разве я уже не сделал это? Разве я не воспользовался этим как поводом победить в шоу? Да, я не стал отбирать у нее квартиру, обещая чудесное исцеление, но разве это может быть оправданием?

– Сам когда-то говорил мне, что в жизни нет никакого смысла искать оправданий, – вдруг напомнила ему я. – Ты сделал это. Неважно, прав ты был или нет. Сейчас ты можешь только думать о том, что будешь делать завтра. Чувство вины только помешает тебе видеть вещи такими, какие они есть.