Аньес Мартен-Люган - Извини, меня ждут…

Я спрыгнула с ограды и пошла за ним к машине. Я уже взяла свои покупки и направилась было к дому, когда обратила внимание, что он сражается с дорожной сумкой – я ее сразу узнала, это была та же самая сумка, что и десять лет назад. Большой мешок из коричневой кожи, вытертый почти до дыр, ручки которого пережили не одну починку.

– Тебе нужно полотенце?

– Да вот, пытаюсь вытащить из сумки, не вывернув все на землю! – ответил он со смехом.

Я подошла и бросила на него вопросительный взгляд. Раньше мне бы и в голову не пришло спрашивать разрешения, чтобы порыться в его вещах, я бы сделала это, не задавая никаких вопросов. Как же далеко то время!

– Можно?

Он улыбнулся мне. Через пару секунд я нащупала махровую ткань среди остальных вещей и протянула ему полотенце. Он вытер лицо.

– Ванная занята? Да?

– Да. И это надолго – дети, девчонки.

– Не важно, я подожду.

Я повернулась и ушла, не зная, что еще ему сказать.

Разложив новые вещи по ящикам комода, я пошла на кухню и стала составлять на поднос посуду к ужину, не забыв и о детских вилках-тарелках. Я вынесла все на террасу, но застыла на пороге. Мужчины пили аперитив за столом; они стояли ко мне спиной и пропустили мое появление. Марк остался в мокрых джинсах, но снял рубашку и кроссовки. Седрик и Адриан расспрашивали, как у него настроение:

– Все в порядке? Вчера было не слишком тяжело?

Вот о чем я могла его спросить. Но мне это даже не пришло в голову. Ну и идиотка! Он взъерошил коротко остриженные волосы и плюхнулся на пластиковый стул. Во взгляде, который он бросил на них, светилась горечь, в улыбке проскользнула досада.

– Да нет… все прошло спокойно! Преимущества мирного расставания… В любом случае я ничего не мог сделать, чтобы удержать ее. Так получилось, и скоро пройдет, как и всё… Да ладно… Я надеялся, что моя жизнь сложится по-другому… Вам обоим повезло, у вас имеется рецепт, как сделать жену счастливой.

Он глубоко вздохнул. То, что я собралась сделать, требовало от меня сверхчеловеческого усилия, но только так я могла доказать, что пытаюсь.

– Марк, – прервала я их, перешагнув порог и присоединяясь к мужчинам. – В моей комнате есть ванная, воспользуйся ею, если хочешь.

– Уверена? Я спокойно могу подождать.

– Не будь идиотом, не отказывайся! – заорал Адриан.

– Я же сама предложила, – подтвердила я.

Пусть он побыстрее решается, я начала жалеть о сказанном. А потом было уже поздно, Марк подскочил, схватил дорожную сумку и вошел в мою комнату через стеклянную дверь.

– Спасибо! – поблагодарил он, скрываясь в глубине спальни.

– Ты заслужила выпивку, – одобрил Седрик.

Я взяла бокал розового и села, после чего в очередной раз достала свой телефон. Поскольку уровень сигнала был высоким, я смогла прочесть информационные сообщения. Погрузившись в изучение экономических новостей – не слишком захватывающих, как обычно в августе, – я не обратила внимание, что почти все собрались за столом, пока голос сестры не оторвал меня от экрана.

– Где Марк?

– Принимает душ у Яэль, – сообщил ее муж.

– Что-о-о?

Она посмотрела на меня так, будто у меня посреди лба раскрылся третий глаз. Я едва удержалась, чтобы не показать ей язык.

– Сама же просила меня быть поласковей, разве нет?

Она не нашла что ответить.

Два дня подряд я уединялась на террасе, лежала на шезлонге, отвернувшись в сторону виноградников, иногда пряталась в тени кипариса и с трудом переносила периодически поднимающийся мистраль. Со своего места я могла наблюдать за бассейном и теми, кто в нем плещется. Особенно хорошо я их слышала. Я проводила дни в размышлениях о работе, уставившись на газон, сожженный жарой и солнцем, и ни на миг не расставаясь с телефоном: я все еще надеялась на ответ Бертрана, на звонок от него. Я ни с кем не заговаривала, отвечала, только если ко мне обращались, и моими настоящими подругами были исключительно цикады. Вот только их пение действовало мне на нервы, и я постоянно была на взводе. Я ограничивалась необходимым минимумом усилий, чтобы не вызывать недовольство сестры: участвовала в приготовлении еды, предлагала Марку пользоваться моей ванной и носила только новые наряды. Меня терзала скука, я все время была на взводе, по-прежнему не спала или спала совсем мало и прекрасно понимала, что со мной происходит. Иногда мне хотелось взорваться, заорать, стукнуть кулаком по столу – сделать что-то, что избавило бы меня от этого гнета.

Вечером, когда дети отправились спать, я не забыла пожелать им спокойной ночи. А за ужином была осторожна – ела и пила только то, что мой желудок способен перенести, то есть совсем не много, но это все же было лучше, чем ничего, и создавало впечатление, будто я – как все. Взрослые обсуждали экскурсии, на которые можно бы поехать. Девочек привлекало мультимедийное шоу «Карьер-де-Люмьер» в Ле-Бо-де-Прованс, мужчины предпочитали шахты по добыче охры, потому что там можно покрасоваться в защитной каске. Естественно, я не участвовала в застольных обсуждениях и раскрывала рот, только чтобы попросить передать соль. Я боялась опять ляпнуть что-нибудь не то. Марк изо всех сил старался втянуть меня в разговор. Но поскольку отвечала я односложно, он в конце концов отказался от своей затеи, однако поглядывал на меня с любопытством и беспокойством. Неожиданная и столь долгожданная вибрация телефона, лежавшего на столе, заставила меня подпрыгнуть и издать крик радости. И заодно мгновенно спровоцировала полную тишину. Все взгляды были прикованы к моему мобильнику. Мейл! Я только что получила мейл! Свобода! Сяду на поезд и умчусь к своей привычной жизни!