Рафаэль Иглесиас - Счастливый брак

Она спустила его джинсы и трусы до колен, потом расстегнула свои джинсы, стянула их вместе с трусами и отшвырнула в сторону, сверкнув черно-белым пятном между ног. Энрике осторожно сел на кровать. Его член стоял, покачиваясь, словно хотел оторваться от тела. Казалось, что все так правильно, просто идеально: внизу они оба обнажены, сверху полностью одеты, шерстяной свитер и хлопковая водолазка, пенис и вагина, вот он уже лежит на ней, их рты жадно раскрываются навстречу друг другу. Раздвинув бедра, Маргарет опустила руку и направила его в себя. Ему казалось, что он был твердым в ее руке, когда она поднесла его к самому входу, но нет. Его сознание отделилось от физических ощущений: он уже не чувствовал, как приятно колется ее грубый свитер, как сильно она сжимает его горячими бедрами. Какая-то часть его предала их обоих, и он подумал: «Ничего не получится. Я не могу».

Она притянула его и попыталась затолкнуть в себя. Он повиновался, но все было тщетно: его член окончательно обмяк.

— Я не могу! — закричал он и чуть не расплакался. Он был так близок. Так близок к тому, чтобы отыскать недостающий элемент Вселенной. Сокровище было совсем рядом, в нескольких дюймах, в его руках, в его сердце, но его тело не позволило ему овладеть им. Ему хотелось убить себя.

— Тс-с-с, — прошептала она. — Расслабься. — Она заставила его лечь на бок рядом с собой. — У тебя получится. Все будет хорошо. Нам некуда торопиться. — пообещала она и поцеловала Энрике. — У нас впереди вечность.

Когда ее стоны вновь разбудили его, он увидел свет, который пробивался по краям жалюзи. Энрике посмотрел на часы. В июне рано светает, было всего около половины шестого утра. Он взглянул на кровать. Маргарет снова ползала. Простыня и одеяло были сброшены, и он сразу же увидел зеленовато-коричневую массу: она просачивалась из-под ее трусов и расползалась по ногам. Это случилось в третий раз за последние восемь часов.

— Не-е-ет! — вслух запротестовал он, словно тот, кто все это устроил, мог его услышать. — Уже ничего не осталось, — пробормотал он, имея в виду, что у нее уже ничего нет в кишечнике и что она вообще не должна двигаться, учитывая количество полученных ею седативных препаратов. Несмотря на сильный запах и дискомфорт, она уже ничего не должна была чувствовать. — Это невозможно, — простонал он.

Маргарет откликнулась. Она доползла до стены и ухитрилась сесть. Что было еще более удивительным, ее глаза были открыты — она протягивала руки к Энрике. Он был потрясен и напуган этим невероятным проявлением силы и желания жить. Может, это сон, подумал Энрике.

— Маргарет, — позвал он, не садясь на кровать. Ее стул был почти жидким, и он с тревогой заметил, что она перепачкала все простыни и одеяло. В запасе оставался только один комплект постельного белья и ни одного одеяла. Ему нужно срочно разбудить Ребекку. Слишком трезвая мысль, подумал он. Это точно был не сон.

С глазами Маргарет творилось что-то странное. Казалось, она различала предметы, но не могла сфокусировать взгляд на Энрике, хотя он стоял прямо перед ней. Она издала звук, испугавший его: не слова, но довольно осмысленное мычание — то ли просьба, то вопрос. Она пыталась что-то сказать.

— Что? — тупо спросил он.

Она сделала движение правой рукой, вслепую, не сводя глаз с какой-то точки перед собой. Потом дотронулась рукой до губ.

— Пи… — прохрипела она, и Энрике понял, что она хочет пить.

— Ты хочешь воды. Ну конечно. — Он налил воды из бутылки в пластиковый стакан и поднес к ее рту. Ее губы высохли и потрескались. Маргарет жадно отпила и с усилием проглотила воду.

— Ух-х, — выдохнула она, и это прозвучало как благодарность. Потом она опустилась на кровать и, отдавшись желанию поскорее заснуть, упала лицом прямо в одно из грязных пятен.

— О-о, Маг… — простонал Энрике, изнемогая от жалости.

Он осторожно подтянул Маргарет за плечи, чтобы ее голова легла на чистый участок простыни. Она протестующее замычала, но замолчала, когда он оставил ее в покое. Энрике заторопился вниз, прихватив мешок с грязным бельем. Он постучал к Ребекке, и она появилась на пороге, полусонная, но уже полностью одетая. Энрике быстро описал ситуацию и попросил Ребекку включить стиральную машину.

Достав из шкафа последние чистые простыни, он вернулся наверх. На этот раз стул был более жидким, поэтому в некоторых местах грязь просочилась сквозь простыню на наматрасник. Ребекка появилась в тот момент, когда он это обнаружил. Энрике замешкался, соображая, есть ли у них запасной наматрасник и где он может быть. Увидев, с чем ему приходится иметь дело, Ребекка охнула и остолбенела.