Борис Кригер - Забавы Герберта Адлера

– Так что же нам делать?

– Я не думаю, что вы имеете на нее достаточное влияние, ведь и теперь, наверняка, она не знает, что вы приехали ко мне…

– Не знает…

– Ну а поэтому вы, в общем, не уполномочены вести какие-либо переговоры…

– Ну а все-таки…

– Просто нужно подсчитать наши потери…

– Но не четыре же миллиона?

– Нет… Пятнадцать на адвоката, двадцать пять на бухгалтерское расследование… ну, тысяч шестьдесят…

Мать посмотрела на зятя.

– Сможет Аня взять такую сумму и расплатиться?

– Ну, во-первых, не обязательно все сразу, – отчего-то заторопился Герберт. – И потом, я, правда, готов платить вам пенсию и за жилье… Потому что мне очень вас жаль, и вы мои друзья…

– То есть брать деньги у Анны и платить нам? – растерянно улыбнулась женщина. – Вам и самим нужны деньги…

– У меня достаточно денег…

– Что же вы, собираетесь содержать ваших врагов?

– Ну, если хотите, то так… Хотя мы – не враги. Мы просто оказались жертвой Анниного характера…

– Вы же понимаете, что я не смогу так унизить свою дочь… Что же я ей скажу?.. Адлер меня купил?

– Ну, как хотите… Я вас понимаю. Вам нужно было ее воспитывать…

– Она сбежала из дома в семнадцать лет…

– Моя дочь тоже живет отдельно…

– Нет, у вас всё по-другому… А как поступили бы вы, если бы с вашей дочерью такое приключилось? Что бы вы делали на моем месте?

– Мне кажется, я не мог бы оказаться в таком положении… Ну скажите, сами-то вы, если бы работали со мной и получали такую зарплату, пошли бы на такой конфликт?

– Я бы – нет… – честно ответила пожилая женщина и начала задыхаться.

Герберт посмотрел собеседнице прямо в глаза, и у нее снова навернулись слезы. За время разговора Герберт выкурил две небольших, но крепких кубинских сигары, разумеется, испросив разрешения курить и получив его. Но вдруг заметил, что женщине трудно дышать и с ужасом вспомнил, что у нее астма… Она закашлялась…

– Ничего, ничего… – сказала она и попросила воды.

– Извините, я совсем забыл… – Герберт поднялся и открыл окно. Там, на просторе, шелестела листва и щебетали птички. День был прекрасный. Можно было валяться на берегу речки или просто бродить по полянам, а не сидеть на прокуренной кухне и толковать о грязи и безумии.

– Знаете что, – вдруг сказал Герберт. – Я, правда, хотел бы с вами дружить… Мне кажется, вы даже на меня не сердитесь и не испытываете ко мне никакой ненависти.

– Нет, не испытываю, – кивнула женщина, и в ее глазах снова появились слезы. – Я всегда верила в вас, и сейчас понимаю, что не ошиблась…

– А ты ненавидишь меня? – спросил Герберт мужа Анны.

– Нет, – просто ответил он. Казалось, что этот человек чувствовал себя вполне комфортно в логове врага. Убийственная нахрапистость супруги порядком расшатала их семейные узы, и, похоже, ему было приятно, что его жене наваляли тумаков. Она часто прилюдно заявляла, что муж ее – придурок и совершенно никчемный человек, который не может придумать ничего лучше, чем зарабатывать, крутя баранку грузовика. Теперь он становился единственным кормильцем и был готов отплатить за все сказанное самой увесистой монетой.

– Жаль, что ее вы не сможете ни в чем убедить, и в следующий раз, когда разговор пойдет о компромиссе, наши адвокаты настолько запутают дело, что потраты превратятся в астрономические…

– А вот теперь я вам обязательно докажу, что имею на свою дочь влияние…

Анна, в тот же вечер узнав о своих несанкционированных парламентариях, как и ожидалось, пришла в полное негодование.

– Мама, да ты что? Совершенно с ума сошла? Как ты посмела взять на себя такую ответственность? Ты даже не представляешь, с кем мы имеем дело…

– Ну, не такое он чудовище. Просто амбициозный человек.

– Он подлец и предатель, и, поехав к нему, ты тоже становишься…

– Предателем? Нет, ты скажи, что твоя мать предательница… Можешь еще и отхлестать меня по обеим щекам, если тебе от этого станет легче. Как ты не понимаешь, что мы зашли в тупик. Наша семья на грани гибели…

– Глупости. С чего ты взяла?

– Ты сама мне так внушила… Герберт подал на тебя иск на четыре миллиона…

– Это ничего: тьфу, да растереть. Мама, ты ничего не понимаешь… С чего ты взяла, что у него хоть что-нибудь получится? Ну с чего ты решила, что он лучше, умнее, хитрее, расторопнее меня? Этот ленивый увалень, который за всю жизнь своими руками не заработал ни копейки? Ну хочешь, я завтра подам на него встречный иск, хоть на десять миллионов?