Иван Арсентьев - Преодоление

Разрубив тушки и сбрызнув куски уксусом, затем посолив и поперчив, надел на шампуры и положил на рогульки, воткнутые по обе стороны тлеющего костра. Не прошло и минуты, как закапал на угли сок и поплыл такой аромат, что загоравшие на песке Конязевы подняли головы, принюхиваясь блаженно.

— Иду-у-ут! — закричали они в один голос.

Просто-Филя оглянулся. К стоянке приближались Круцкий с сеткой огурцов в руке и Яствин с бидончиком молока для Геры. Просто-Филя прижал к губам палец, показывая Конязевым на речку и на гусей. Марек понял, качнул головой, ухмыляясь с легким презрением. Они с Герой, как на театральных подмостках, видели операцию, проделанную просто-Филей. Одолеваемый желанием восстановить репутацию, подмоченную потерей продуктов, руководитель заводской секции водного туризма пошел на рискованную акцию присвоения чужой собственности. Эта собственность, как успел он приметить, паслась неподалеку в лугах. То короткими перебежками, то по-пластунски, маскируясь и высокой траве, просто-Филя сблизился с гусями. Набег оказался удачным: три гусака гагакнуть не успели, как очутились с открученными головами в мешке.

Гусиный шашлык по-армянски — просто объеденье, а «страсбургский пирог», и того, пожалуй, лучше. Пальчики оближешь! На вопрос Яствина, откуда такие деликатесы, просто-Филя ответил:

— Гусей у лесниковой старухи купил, там вот… — махнул он неопределенно рукой.

Наевшихся до отвала первопроходчиков разморило. Не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Натянули тент, предоставив почтительно удобные места белотелому начальнику главка и бронзовой Гере. Однако Конязева отказалась от холодка под тентом и опять пошла на раскаленный, промытый до белизны песок.

Из лесу выкатывались горячие волны ароматов сосновой смолы и цветущего вереска, с грозным гудом проносились «на бреющем» шмели. Натруженных утренним переходом туристов одолевала дремотная истома, глаза закрывались. Над биваком повисло сонное молчание.

Лишь Яствин бодрствовал, глядел в пустое блеклое небо и то ли вспоминал что-то выдающееся в своей жизни, то ли обкатывал в голове зародыши мыслей, доводя их до совершенства, то ли, как гроссмейстер, заглядывая на десяток ходов вперед, разрабатывал тактические планы, с учетом положения фигур и соотношения противоборствующих сил.

…Заканчивалась вторая неделя похода. Туристы поставили уже пятую отметку на путевом листе. «Прошли большую половину маршрута» — подытожил просто-Филя, колдуя над своей ненадежной картой.

К этому времени участники экспедиции лучше узнали друг друга, окрепли физически, загорели и, втянувшись в ритм движения, не утомлялись, как в первые дни. Расположение духа ровное, никаких нервотрепок, никаких забот. Яствин благодушествовал. Даже на самом фешенебельном курорте он не чувствовал себя так прекрасно.

Марек Конязев старался сойтись с дядей поближе, понимая, что благодаря высокому посту, занимаемому дядей, благодаря его личной помощи и влиянию, можно достичь многого. Марек был достаточно эрудирован, находился в курсе достижений науки и ее философских осмыслений, свободно рассуждал о теории относительности и релятивистской механике, об эволюции вселенной, о предельном «горизонте» космического опыта и тому подобных мудростях, являвшихся белыми пятнами для остальных водных туристов и вызывавших восторженное сияние в глазах Геры. А однажды в Мареке открылась совершенно новая черта, еще больше расположившая к нему дядю Федора.

После обеда, когда все отдыхали в тени густого орешника и слушали по транзистору передачу радиопьесы на производственную тему, Марек сказал:

— Не знаю, как кто, а я готов во весь голос протестовать против такой постановки вопроса, как в этом спектакле. Что, собственно, проповедует автор? Какой вывод напрашивается из его концепции? Резюме яснее ясного: к черту испытанную гвардию опытных специалистов! Выпроваживайте старые кадры на пенсию, а тепленькие места предоставьте мальчикам тридцатилетним, умеющим лихо работать локтями. Это, друзья, не пьеса, а просто — напросто практическое руководство для начинающих карьеристов. Сюжет и особенно типаж невольно вызывают определенные ассоциации…

— Да-а-а… — усмехнулся недобро Яствин. — Веселый, оказывается, сочинитель у нас пошел, а? — остановил он испытывающий взгляд на Мареке. — Шутники, между нами говоря, большие шутники… Значит, нас, стариков, на свалку рекомендует это радионаставление? Дорожки нами, стариками, устилать, а? Не по-хозяйски вроде бы, между нами говоря… Канитель вроде бы получается… Так-так-так… Что же, будем иметь в виду…