Иван Арсентьев - Преодоление

— Человек, которому привили рабскую психологию, — говорил Ветлицкий, — не только презирает физический труд и тех, кто им занимается, он считает такой труд страшной карой всевышнего. К сожалению, барские замашки не чужды и некоторым нынешним руководителям рабочих коллективов. Своим поведением они уподобляются одному арабу из Каира. Араб этот, по имени Бошра, работал дворником в нашем посольстве. При убийственной инфляции и страшной дороговизне, многодетный араб влачил жалкое нищенское существование, как между прочим и большинство трудящихся Египта. Консул пожалел его и добился в Министерстве иностранных дел повышения ему зарплаты. Дворник стал получать на треть больше. Прошла неделя и вдруг консул с удивлением видит, что газоны поливает новый дворник. Спрашивает своих: «Почему уволился Бошра? Мы же сделали прибавку к его жалованью». «Потому и уволился, — отвечают, — на прибавку он нанял другого, еще более нищего, а сам сидит теперь и ничего не делает, он уже господин». Смех и грех! Об этом мне поведали работники консульства, когда я был в Египте, — пояснил Ветлицкий и добавил в заключение: — Вот такими же ничтожно-жалкими и смешными выглядят барствующие начальники — белоручки и верхогляды. Неужели кому-то хочется, чтобы и я был таким? — посмотрел Ветлицкий пристально на Зяблина. — Если кто-то и хочет, то такое хотенье трудно назвать благородным.

И в дальнейшем Ветлицкий, забывая про сон и отдых, вел себя так, словно участок — его квартира, из которой уходить некуда. Возможно именно эта верность своему слову, неиссякаемая жажда охватить разом и как можно быстрее все дела и начала нравиться рабочим, привлекать к нему симпатии. Лед отчуждения постепенно таял. Первыми стали обращаться к нему по работе, а затем и по личным делам женщины — станочницы, что же касается наладчиков многооперационных прессов, то никто из них за советом или содействием ни разу так и не подошел, словно сговорились игнорировать его. Они по-прежнему работали спустя рукава, но притом умудрялись как-то зарабатывать и не выполнять план. Это было удивительней всего. Если же Ветлицкий требовал увеличить съем продукции и доказывал, на сколько можно увеличить, его тут же засыпали массой требований и всяческих вопросов. Одному надо срочно то-то, другому — то-то, иначе вообще наступит всеобщий простой участка, развал и полный крах. При этом никто не врал, действительно всем чего-то не хватало, но почему нужда возникла именно в этот момент, почему не учли заранее возможность ее появления? Докопаться было невозможно. Один спихивал на другого, другой на третьего, и все сообща смотрели с удивлением на Ветлицкого, как на чудака, мол, чего возмущаешься? Так всегда было, так будет и впредь.

Неверие и безразличие заволакивали души люден. Как увлечь их, как заразить людей верой и энергией?

Ветлицкий завел собственный учет поступления металла и продвижения деталей по операциям, — целую амбарную книгу, громоздкую, отнимавшую много времени на ее заполнение. Зато теперь у него появилась ясная картина производства. В любое время он без труда мог сказать, где и в каком состоянии находится полуфабрикат и срок выпуска готовых сепараторов на сборку. По сути он выполнял обязанности учетчика, регистрировал фактическое положение, но это давало ему возможность анализировать работу, воздействовать га ее ход. Но даже при всем этом улучшения наступали медленно, штурмовщина не прекращалась. В те же дни Ветлицкий сделал еще одно, очень важное для себя, открытие. Оказывается, плачевное положение на участке не просто устраивает наладчиков, оно им на руку, особенно — опытным, «королям» или «асам», как их называли. Чем больше кавардак в организации производства, тем резче подскакивают заработки «королей» за счет премий, дотаций и разных подачек свыше. Парадоксально, но факт!

Бывало, позарез нужны сепараторы к особо срочным подшипникам. Проходит смена, другая, сутки, а сепараторы, как назло, не получаются. Ветлицкого вызывают в заводоуправление, требуют, убеждают, ругают, а сепаратор, как заколдованый: не идет с пресса, хоть убей! Дальнейшая задержка грозит неприятностями всему заводу. Тогда в пролете появляется кто-нибудь из начальства заводоуправления. Не обращаясь ни к мастеру, ни к Ветлицкому, словно тех вообще не существует, руководящее лицо направляет своя стопы непосредственно к интересующему его прессу и, пошептавшись с наладчиком, удаляется. И тут же свершается чудо: детали, над которыми бились безрезультатно несколько суток, буквально сыплются. Успевай только обрабатывать и сдавать в сборку.