Иван Арсентьев - Преодоление

Руки Карцева, еще таившие тепло Валюхиного тела, похолодели. Что такое прихват, объяснять не требовалось: где-то на глубине порода сжала трубы так, что неизвестно, удастся ли их вырвать.

Карцеву все еще не верилось в несчастье, хотя по лицам товарищей было видно, что они не шутят. Ему вдруг сделалось так жарко, что захотелось сунуть голову под струю, хлеставшую из брошенного шланга.

«Идиот! Натворил делишек!» — выругал он себя с озлоблением и жестоко помял в горсти обросший короткой щетиной подбородок.

— Ну, нечего таращить зенки друг на друга, пошли работать, — приказал Бек. — Будем расхаживать инструмент.

«Расхаживать… — соображал туго Карцев. — Расхаживать — значит, дергать трубы вверх — авось разожмет челюсти порода».

Встали по местам, начали. Заревели напряженно под нагрузкой дизели, вильнула по белому диску бумаги стрелка индикатора веса, оставляя за собой жирный частокол скошенных зубьев.

— Да-а… не иначе, на верей напоролись… — промолвил, тяжело дыша, Бек.

Что за пакость — верейский пласт, Карцеву объясняли. Эта цепкая вязкая глина почище гудрона схватывает трубы.

Попытки Бека расходить инструмент не привели ни к чему. Под утро, бросив возню с подземными силами, он сообщил в контору об осложнении и засел в будке писать объяснение.

Вместе с утренней сменой буровиков прибыли Хвалынский, Кожаков, Искра-Дубняцкий и участковый геолог Руз. Хвалынский поднялся на помост вышки, осмотрел придирчиво диаграмму «осведомителя», анализ раствора, полистал вахтенный журнал, спросил хмуро:

— Как же это, Бек, угораздило вас?

— Прихват был мгновенный.

— Кто стоял на желобах? — пробежал Хвалынский взглядом по лицам рабочих.

Измотанная тяжкой ночью вахта топталась рядом. Бек поспешно объяснил.

— Изменений качеств раствора не зафиксировано.

— Гм… Я удивился бы, если бы все оказалось зафиксированным! — буркнул Хвалынский.

Вахта переглянулась. Подавленный, считавший себя виновником, Карцев подумал: «Какой резон бурильщику покрывать меня? Да и бесполезно! Один черт, все станет известно».

— Надо в оба следить за циркуляцией раствора, тогда не упустишь момент прихвата. А упустил, так быстрей шевели мозгой, принимай экстренные меры, как вас учили, — изрек назидательно Середавин.

Участковый геолог, поколдовав с растворами, заявил, что, видимо, бурильщики наткнулись на пласт верея, как то и предполагал ночью Бек.

После короткого совещания Хвалынский велел Искре-Дубняцкому ехать быстрей в усадьбу конторы и срочно прислать тонны полторы утяжелителя раствора из бурого угля и нефти тонн пятнадцать. Для начала. Потом геолог подсчитает точнее, сколько понадобится еще. Надо сделать скважине нефтяную ванну.

Искра-Дубняцкий посмотрел на директора страдальческим взглядом:

— Петр Павлович, разве ж нефть — мое дело? Мое ж дело железяки всякие. Разделите ж, пожалуйста, функции…

Но Хвалынский, властно кашлянув, спросил:

— В окопах сидеть моряка дело?

И начальник базы, сказав по флотской привычке: «Есть!», отправился выполнять распоряжение.

Скважина отписала сутки, затем опять съехались специалисты. Хвалынский предложил стать за пульт управления Середавину. Тот скривился, подергал жидкий ус, пробормотал:

— Геолухов своих заставлял бы, а то — Середавин!.. («Геолухами» окрестил мастер молодых участковых геологов, к которым не питал ни малейшего доверия, ни уважения.) Прогнознички! Где здесь указано наличие всякого пласта? — совал он придирчиво каждому под нос лист геологического разреза скважины.

— Геолог не свят дух! Вы разведчик, не эксплуатационным бурением занимаетесь! И нечего разводить антимонии, — приструнил его Хвалынский.

До того как взяться за тормоз, Середавин долго и тщательно проверял все оборудование, средства малой механизации, лазал по буровой, обнюхивая дотошно каждый узел, словно впервые видел его. Хвалынский терпел, терпел, наконец не выдержал:

— Вы не замечаете, Петр Матвеич, какой занудой становитесь последнее время?

— Это смотря на чей взгляд… Вам, конечно, со стороны виднее. С каждым годом я имею счастье получать от вас все больше бла-а-а-агодарностей… — произнес язвительно Середавин, глядя в сторону.

Встав за пульт, он потянул трубы раз, другой, подумал, еще подергал — сдвига не произошло. Курившие в сторонке буровики двух вахт смотрели на мастера — хмурились или озабоченно перешептывались и балагурили.

— Хе-хе! Прямо как в сказке: дедка за репку, тянет-потянет…