Иван Арсентьев - Преодоление

Эти ее качества учитывал Ветлицкий, приступая к переговорам.

— Как вы, Таисия Николаевна, смотрите на законсервированные в кладовой сепараторы к вертолетным подшипникам? — спросил он, отозвав начальницу в сторону. — Они, если помните, изготовлены были три месяца назад.

— А зачем мне на них смотреть? Я в свое время написала на них карту качества, пусть собирают подшипники.

— Круцкий велел мне сделать новые, но лучше я все равно не сделаю, да и времени нет. Я бы хотел предъявить заказчику те, готовые. Вы подтвердите качество?

— Безусловно. Но надо детали прежде расконсервировать и посмотреть, не прихвачены ли они ржавчиной.

— Это мы сделаем, но есть, Таисия Николаевна, один, так сказать, нюансик…

И Ветлицкий объяснил, что приемщику фирмы заказчика Чухачеву надо предъявить сепараторы, как будто они только что вышли из-под пресса, иначе он их и смотреть не станет.

Чуть подумав, Ключаревская молвила несколько свысока:

— Время изготовления сепараторов меня не интересует, я гарантирую качество. Документ будет оформлен нынешним числом после проверки контролерами.

Ветлицкий попросил подобрать на вторую смену двух-трех толковых девушек. Оплата, разумеется, за счет производственного участка, в виде премиальных. Ветлицкий ушел, а начальница, поманив к себе миловидную пухлянку Лену Шурочкину, доверительно спросила:

— Лёля, хочешь заработать сегодня четвертную?

— Каким образом? — обдала Лена начальницу голубизной из-под густо начерненных ресниц.

Ключаревская объяснила.

— Ясное дело! — фыркнула девушка. — Месяц под откос, трудись, подчищай чужой мусор…

— Говори толком! — обрезала Ключаревская.

— А Галя остается? — спросила Лена. — Мы вместе домой ездим, одна я боюсь в полночь.

Галя, эффектная, похожая на манекен с витрины центрального магазина, согласилась. Двадцать пять рублей на улице не валяются, это как раз то, чего не хватает ей на умопомрачительные трусики-пояс, только-только появившиеся в продаже.

Старшей над ними Ключаревская оставила бригадира Лану Нивянскую и, завершив рабочий день записями в журнале, отбыла домой. Ветлицкий тут же стал шептаться о чем-то с Лелей, Галей и Ланой, после чего девушки, похихикав, исчезли.

Зайдя в пролет, приемщик Чухачев увидел Ветлицкого в профиль, обозначенный падающими сбоку закатными лучами. Что-то задиристое, азартное во внешности начальника участка насторожило Чухачева, как впрочем и неожиданный вызов на завод. Однако, пройдя туда-сюда по участку, он успокоился. Ничего особенного, привычные кавардак и неразбериха. Как всегда чего-то вовремя не изготовили, не додали, а когда клюнул петух-аврал!

Самонадеянный здоровяк Чухачев считал себя неотразимым кавалером. То, что он женат, роли не играло. Он то и дело заводил с женщинами игривые разговорчики, хотя не видел среди них достойных себя. Красивых же девушек опасался, близких знакомств с ними избегал, был осторожен, помня, сколько руководителей погорело из-за всяких красоток, сколько карьер загублено — не счесть! Хитрые чертовки, но Чухачева им не провести!

«Принесло его больно рано, шляется по пролету, — подумал с беспокойством Ветлицкий, наблюдая за приемщиком. — Еще начнет чего доброго выспрашивать, кто да что на каком прессе делает, а это вовсе не в наших интересах. Более того, — это срыв начатой операции. Надо сплавить куда-нибудь этого Чухачева до копна смены».

На глаза Ветлицкому попался Кабачонок. И тут его осенило. Пустился мастеру наперерез, спросил:

— Деньги есть?

— Де-е-еньги? — протянул тот и засмеялся. — Стал бы я околачиваться здесь с деньгами! Хе! Давно бы сидел в пивной в Нескучном саду.

— Ну и отправляйтесь в пивную, да прихватите с собой Чухачева. Деньги вот… Тридцатки хватит? — протянул Ветлицкий.

Кабачонок заморгал глазами.

— Что здесь непонятного? Надо увести Чухачева, а к концу смены доставить обратно.

— Тепленьким? — сообразил мастер.

— Именно таким, Петр Афанасьевич. Помучайтесь разок во имя общего дела.

— Хе! Я готов мучиться так хоть каждый вечер! — ухмыльнулся мастер, сунув деньги в карман. — Однако граммов по семьсот пережитка осилить придется…

— Какого пережитка?

— Прошлого, настоящего и будущего… Чухач этот, черт, дует, видать, как буйвол.

Узнав, что продукцию предъявят лишь в конце смены, Чухачев приблизился к Ветлицкому, заворчал недовольно:

— У вас тут еще конь не валялся, а вызываете. Безобразие!