Андре-Марсель Адамек: Хозяин черных садов

В этот момент мы впервые услышали, как кто-то стучит в нашу дверь. Маленькая толстенькая женщина неуверенно вошла, неся с собой кувшинчик и корзинку, которые она тотчас же поставила на стол. Она представилась нашей ближайшей соседкой.

— Это та красивая ферма с красной черепицей? — спросил Кантен.

— О! Ваша гораздо красивее, особенно теперь, когда вы ее привели в порядок…

Ее волосы с проседью были собраны в толстую косу, которая доходила ей до пояса. Быстрым взглядом она осмотрела комнату.

— Я не хотела вас беспокоить, — сказала она. — Я просто пришла, чтобы угостить вас молоком и яйцами, потому что подумала, что, раз у вас дети, вам будет приятно. Ведь в первый день часто не бывает под рукой самого необходимого…

Мы поблагодарили ее и настояли на том, чтобы она выпила с нами чашечку кофе. Как только она расположилась за нашим столом, ее неуверенность испарилась, и она начала болтать громко и торопливо, перепрыгивая с пятого на десятое и обращаясь по очереди к каждому из нас, включая и малышку Иоланду, у которой эта болтовня вызывала приступы смеха. Мы узнали практически все об этой говорливой особе: ее возраст, вес, болезни, жизнь ее мужа, женитьбу Мишеля, ее единственного и обожаемого сына, на цветной, но образованной девице, которая, однако, подарила ей двух очаровательных внуков. Вверив нам свои откровенности, она ждала таких же с нашей стороны и задавала бесчисленное количество вопросов о нашей семье. Мы отвечали ей кратко, так как время шло, а у нас была обширная программа на день. Я почувствовала облегчение, когда госпожа Рашель направилась к двери. Кантен поблагодарил ее за внимание, но все же пожелал узнать цену молока и яиц.

— Можно сказать, жена индейца, — заключил Морис, когда она ушла.

— Почему не индианка?

— Нет! Индианка и жена индейца — это разные вещи.

— Дети мои, — сказал Кантен, — солнце уже высоко, и нам предстоит много дел.

Он поцеловал нас всех по очереди, как будто отправлялся в далекое плавание, взял ключи от машины и вышел во двор. Он был уже далеко, когда я сообразила, что он забыл список покупок.

Когда я вышла вытряхнуть скатерть после завтрака, я впервые увидела господина Симона, нашего соседа. Он был одет в просторную голубую спецовку и холщовую фуражку, на ногах у него были зеленые резиновые сапоги. Я махнула ему рукой, но он не увидел этого или сделал вид, что не видит. Возможно, мы все же обидели их своим настойчивым желанием заплатить за молоко и яйца, которые они нам так любезно принесли.

К полудню мальчики расправились с делами и требовали новых. Но яркий голубой просвет неба залил солнцем окрестности, и я освободила их на вторую половину дня. Поглощая свой омлет, они спорили о том, куда им лучше направиться. Морис хотел пойти в деревню, чтобы познакомиться там с другими детьми. Поль предпочитал осмотр окрестных полей и лесов. Наконец они пришли к согласию. Отдав предпочтение насекомым, птицам и диким животным и пообещав вернуться к полднику и не спускать глаз с малышки, они смело пустились в путь, вооруженные длинным шестом, парой пластмассовых биноклей и флягой с лимонадом. Я могла спокойно заняться раскладыванием вещей и заканчивала уже заполнять последний шкаф, когда Кантен, вернувшийся с покупками, заявил о себе несколькими автомобильными гудками. Я видела, как он с трудом вылез из машины, нагруженный пакетами с провизией.

— Ты забыл список, — сказала я ему.

— Это неважно, Нани, я опустошил магазины и очень удивлюсь, если нам будет чего-нибудь не хватать. Но подожди, выйди на минутку, у меня есть для тебя сюрприз.

Он выдворил меня в кухню, закрыл за мной дверь и вернулся через несколько секунд с картонной коробкой, усеянной круглыми отверстиями, которую он осторожно поставил на порог.

— Догадайся, что я принес…

В коробке, которая была слишком велика для хомяка и слишком мала для курицы, что-то зашевелилось и запищало, но я не смогла определить характер этих звуков.

— Сдаюсь. Что за кота в мешке ты принес?

— Кота? — переспросил он, смеясь.

Он поднял крышку. Белый крохотный щенок с черными пятнами неуклюже топтался в деревянных стружках.

— Вот, — сказал Кантен, — один из последних представителей породы шампанских терьеров. Представь себе, это животное — самый страшный враг крыс: преследуя их, он влезает даже в их норы. Для этого природа и сделала его таким маленьким…

Щенок, хныча, вылез из коробки, обнюхал ножку стола и поднял на нас свою гладкую заостренную мордочку. Уши падали ему на глаза, и, утопая в тени, где-то на самом дне зрачков, казалось, дремали две маленькие светящиеся искорки. Я не смогла удержаться, чтобы не взять на руки и не приласкать этот маленький живой комочек. В этот миг мое сердце таяло от мысли, что Кантен, отправившийся за пряностями и смертельными ловушками, вернулся с этим столь же очаровательным, сколь и бесполезным созданием, как всегда во власти своих нескончаемых фантазий.