Андре-Марсель Адамек: Хозяин черных садов

— На стол, — сказала она мне еще, — они поставили печенье в блюде из белого фарфора. Я должна сказать, что это красивая посуда, но я бы, с тремя детьми и, особенно, с малышкой, которая не ведает, что творит, я бы даже не вынимала ее из шкафа. Они это сделали, конечно, для того, чтобы показать, что у них есть что поставить. Младший из мальчишек, которого зовут Морис, хотел взять печенье. Мать его отчитала, сказав, что нужно было подождать, пока я угощусь. Я возразила, что это была моя ошибка, так как я замешкалась с выбором, и что к тому же печенье привлекает детей гораздо больше, чем взрослых. Малыш посмотрел на меня с благодарностью, и ты увидишь, очень скоро я буду вертеть им, как захочу, он у меня в кармане. К тому же я нахожу, что он похож на нашего Мишеля в детстве, только Мишель был покрепче. Не знаю, чем они питаются в этой семье, но мяса на костях у них, по правде говоря, немного. Если они не накопят хоть чуть-чуть жира до зимы, они попадают, как воробьи, с первым снегом. Я ей сказала, что пора им округлиться. «Но, мадам, — ответила она, — мы не стремимся поправиться, быть полными вредно». Тут уж я рассмеялась и сказала: «Да-да, так теперь говорят, но я-то знаю, что в нашей семье все худые умирали гораздо раньше, чем толстые». У нее не было возможности ответить, потому что малышка поперхнулась куском печенья, который ей положили в рот. Я подумала, что она кончается, так она посинела, но они вчетвером завертелись вокруг нее, и в конце концов она выплюнула липкий кусок на скатерть. Ты знаешь, Симон, глядя на эту малышку, мне делается не по себе. Ее большие зеленые глаза напомнили мне ту хрустальную вазу, которую Мишель привез из Италии и которая, когда она стоит на краю окна, играет в солнечных лучах, пронизывающих ее насквозь. Девчушка начинает свои лалалалала, и ты не смеешь на нее взглянуть, не смеешь посмотреть на остальных. Но ее глаза, Симон! Ее глаза…

Я прошу Рашель остановиться, так как ее манера говорить вызывает у меня головокружение. В итоге мы нисколько не продвинулись, мы не знаем ни профессии мужчины, ни обстоятельств, приведших их в эти края, которые молодежь давно покинула и где никогда ничего не происходит. В довершение всего они настояли на плате за молоко и яйца, и это свидетельствует о том, что они желают сохранить дистанцию.

Но время будет играть на меня. Он со своей ленью и всеми починками, которые его ожидают, не замедлит попросить меня о той или иной услуге.

Возвращаясь в ангар, чтобы закончить сварку, я замечаю ее, Анаис: она вытряхивает скатерть с крыльца. Я сдержанно киваю ей, и она мило отвечает мне дружеским жестом. Хвост из волос цвета соломы овевает ее затылок, и легкий ветерок играет подолом ее платья вокруг ног, белизна которых мучительной вспышкой оживляет в моей памяти эпизод с лужей.

Для летнего утра, нашего первого утра в Шанплере, было несколько прохладно на кухне, где мы собрались перед завтраком. Поль набрал старых щепок, валявшихся вокруг пристроек, и краткой вспышки огня хватило, чтобы стало теплее.

Мальчики сообщили, что они уже умылись до пояса ледяной водой. Подобным образом они были намерены поступать и впредь, даже в разгар зимы. Оживленный разговор завертелся вокруг нелепостей нашего былого комфорта. Поль заявил, что перегретая ванная нашей квартиры была причиной насморка, который мучил их каждый триместр. Морис добавил к этому многочисленную шерстяную одежду, которую я заставляла их надевать.

— От нее потеешь, — сказал он. — А когда холодно, потеть вредно.

Если их послушать, они будут жить голые, как индейцы племени сиу, пить ледяную воду, ходить босиком по снегу — и делать все это без малейшего намека на насморк. Пока же они жались к печке и пили обжигающий кофе из больших чашек.

Мы распределили работу на день: я поручила Полю разбирать ящики в доме и раскладывать их содержимое на кровати. Мориса я попросила собрать в глубине двора пустые коробки и оберточную бумагу, присматривая в то же время за сестрой. Кантен, подумала я, устанет меньше, если займется покупками: я составила ему список вещей первой необходимости, особенно настаивая на ловушках.

— Какие ловушки? — поинтересовался Поль.

— Возможно, на чердаке обитают две-три отощавшие крысы, — ответил ему Кантен. — Если это так, мы с ними справимся.

Морис попросил его объяснить принцип устройства ловушек и, когда понял, как они устроены, был до того возмущен жестокостью механизмов, что умолял оставить в покое несчастных грызунов.