Атанас Мандаджиев - Старт

У каждой спины — своя внутренняя точка опоры.

Эти двое занимают особое место в цепочке. Мы считаем их за одного. Нежная девушка и впереди — некрасивый медвежеватый здоровяк. В его громадные следы с усилием ступает девичья ножка. Но девушка в упоении оттого, что надо следовать за ним, что это так нелегко: равняться с его шагами, разделять с ним весь риск пути.

С ее помощью движется Горазд среди сердитых, взыскательных, неумолимых гор.

Расстояние между двумя — все короче. И это уменьшение расстояния дрожью отражается на напряженном лице Андро.

— Двое слишком близко друг к другу! — предупреждает Никифор Найдена, обернувшись через плечо. Он говорит громко, чтобы мы слышали и поняли, как бдителен он, прежний вожак, и как небрежен нынешний.

Встречный ветер усиливается, но Никифор продолжает записывать нормы, время, шаг…

Вожак улавливает взглядом нарушенную дистанцию, но ничего не предпринимает. Нарочно не обращает внимания на предупреждения своего соперника, таким образом определяя их как мелочные. Это не может ускользнуть от нас.

Скульптор оборачивается к Мерзляку с иронической улыбкой в уголках губ. Мерзляк прячет ответную улыбку глубоко в ворот куртки.

Забавляет нас это соперничество вожаков.

А отношения двоих, Горазда и Зорки, увлекают всю группу.

Радиус действия любви гораздо шире тесного круга объятий двоих или замкнутого треугольника.

Едва уловимые проявления нежности между юношей и девушкой передаются всем, как живительные лучи.

И каждый жест двоих дрожью отзывается на напряженном лице Андро. Волнами заливает все его существо мучительное блаженство.

Горазд подает Зорке свой растрепанный, вишневого цвета шарф. Словно гриву с львиной своей шеи. Она быстро повязывается этим шарфом, пока он еще хранит молодую мужскую силу и тепло.

Насыщенный цвет шарфа на белом снегу распаляет кровь Андро.

Он не чувствует ни холода, ни ветра, не видит мглистых туч. Он весь — в любви тех, двоих. В его сознании они оба сливаются с отдаленной целью, с облачной вершиной. С болью и наслаждением Андро словно бы вдыхает дыхание влюбленных, ненасытно поглощая их взаимное чувство. Муки ревности обрекают его на бытие, стимулируют движение вперед.

Он один не замечает ледяных иголок — это колются порхающие снежинки. Погода все хуже, а он все чаще поднимает голову и вглядывается в то, что происходит между теми, двумя. Вот их скрывает выступом скалы. Но от воображения Андро они скрыться не могут. Оно догоняет их, создает все новые мучительные детали их близости, бечевка, связующая их, все укорачивается. По ней они передают друг дружке тайные сигналы. Зорка прячет ладошку Горазду под мышку, чтобы погреться. Горазд дышит на ее другую руку в рукавичке, чтобы отогреть и ее.

А наши плечи все ниже сгибаются, борясь с волнами ветра.

Пресловутый любовный треугольник, кажется, превратился в нашей группе в многоугольник.

Все мы так или иначе причастны к любви троих: Зорки, Горазда, Андро.

В сущности, Андро невольно собрал в себе все неудовлетворенные желания, всю игру воображения — короче, все эманации ревности мужчин группы. А все они неравнодушны к женственной нежности Зорки. Ах, Андро, наш невольный аккумулятор групповой влюбленности в эту девушку!

Знаем ли мы, какие вспышки чужой страсти воспламеняют наши собственные чувства?

Наша дерзость вызывает к жизни вьюгу.

Впрочем, одно событие немного оживляет нас: новый человек будет прокладывать первопуток. Скульптор. Новые силы вливает в нас новый, не так еще изнуренный впереди идущий.

Вожак шагает где-то посредине цепочки, вглядывается, ищет дорогу. Профиль горы, еще минуту назад полускрытый тучами, теперь совсем исчез в снежном вихре.

Горы кружатся вокруг нас.

Скульптор не знает, куда идти.

Никифор улавливает его колебания:

— Остановимся — замерзнем!

И Скульптор наугад прокладывает первопуток, лишь бы не стоять на месте.

Невольно мы приближаемся друг к дружке. Зорка прижалась к Горазду. Снежный вьюжный шарф повязал их.

Все лихорадочнее работает мысль Асена, распаленная опасностью. Он рассуждает.

Каждый шаг должен быть точным. А все вокруг неустойчиво, все скользит, рушится, тонет. Ничему нельзя довериться. Только самому себе. А можно ли доверяться себе? Своими точными шагами ты должен одолеть весь этот колеблющийся хаос.