Катерина Яноух - Рядом с алкоголиком. Исповедь жены

– Мам, кушать, – захныкала она.

– Тетя Шарлотта через минутку приготовит что-то вкусненькое, моя красавица.

Миранда рассмеялась, когда увидела, как Шарлотта пританцовывает.

Во всем этом веселье чувствовалась фальшь. Рихард исчез.

В кухню вошел Эдвард и приподнял крышку кастрюли.

– Фу, вареная картошка, – заворчал он. – Почему у нас никогда не бывает ничего вкусненького?

– Ну-ну, парень! Я требую к себе немного уважения. Ну-ка, подойди к тете и поцелуй ее, – ответила ему Шарлотта.

Она принесла с собой бутылку вина, и я выпила бокал, чтобы позабыть обо всех переживаниях. Чуть позже я выпила еще один. Мне вдруг стало хорошо. Было приятно ощущать, как в груди разливается тепло. До этого меня все время бил озноб.

Он позвонил поздно вечером. Из телефона доносилось пение Элвиса. На дисплее мобильника номер не высветился.

Шарлотта ушла. Дети уже спали.

Рихард не хотел говорить, где он.

– Я тебе все равно не нужен. Тебе без меня лучше, – бормотал он.

– Не строй из себя мученика! Может, без тебя в доме действительно спокойнее, но, тем не менее, я все равно хочу знать, где ты. Это, черт возьми, ненормально, что ты просто так берешь и исчезаешь!

– Я там, где ты меня не найдешь, понятно? Пару дней меня не будет. Мне надо побыть одному и подумать.

Он отключил телефон.

Сколько человек может выдержать? По собственному опыту я знаю, что довольно долго. Каждый раз, когда возникает нечто новое, границы допустимого отодвигаются еще дальше. Это немного напоминает жизнь в зоне военного конфликта. Человек радуется, что пережил нападение, что выжил, что обошлось без ранений. Хотя бы физических. Человек не обращает внимания на свою психику, не думает о том, как все это время губит сам себя. Не понимает, что он и сам болен, что у него горячка, что он чувствует тоску и больше всего хотел бы расплакаться, как маленький брошенный ребенок. Но вместо этого он собирается с силами и начинает думать о детях, которые требуют внимания. Ради них надо сделать глубокий вдох и… постараться сохранить голову трезвой.

Это был настоящий курс выживания молодого бойца, я не знала, к какой жизни себя готовлю. В любом случае, со всем, что касалось жизни семьи, я справлялась на пять баллов. Действительно держалась молодцом. Я ведь не могла подвести. Все вокруг меня рушилось, но я стояла насмерть, как скала. А разве не так должна вести себя каждая женщина? В то же время я сама себе удивлялась. Мне бы и в голову не пришло, что я справлюсь с чем-то подобным. Просто я никогда не относила себя к сильному типу людей. Я была избалованной эгоисткой, которая не встречалась с трудностями. Теперь, когда все стало с ног на голову, оказалось, что мне вполне по плечу подобный образ жизни. Удивительно, какие способности может открыть в себе человек. Как правило, все это выплывает на поверхность в минуты кризиса, когда ты отчетливо понимаешь, что не можешь свернуть с пути.

Рихард позвонил вечером следующего дня и любезно сообщил мне, что находится в отеле. В отеле без названия. В незнакомом месте. В отеле, в котором он может спрятаться от окружающего мира, особенно от меня. Он собирался оставаться там до тех пор, пока не поймет, что ему делать. Ему нравилось, что я нервничаю.

Он снова позвонил ночью. Позвонил, наверное, раз двадцать. Нашей ругани не было конца.

Я поняла, что в таком состоянии не смогу написать тексты для рекламной кампании по косметике. Рихард постоянно звонил, не давая мне сосредоточиться. Поэтому я решила, что узнаю, в каком отеле он живет, заеду туда и покажу ему, где раки зимуют.

– Нам бы не помешало приехать сюда на пару дней, – сказал он неожиданно во время одного из наших разговоров. – У меня здесь собственная сауна.

– М-мм, понятно. Зато у тебя нет красивого вида из окна.

– Есть! Еще какой. Между прочим, очень даже классный.

Назвавшись журналисткой, я позвонила в центр управления отелями и поинтересовалась, в каких из них есть апартаменты с собственной сауной. Мне повезло. В Стокгольме было всего два таких отеля. В первом о Рихарде никогда не слышали, но во втором администратор, услышав его имя, немного помолчала. Совсем немного, секундочку. Но все было ясно. Конечно же, она не могла знать, что невозможно обмануть того, кто живет с алкоголиком или наркоманом, кто сам созависимый и поэтому ко всему очень чувствителен.

– Я правильно поняла, что у вас зарегистрирована особа с таким именем? – спросила я.