Катерина Яноух - Рядом с алкоголиком. Исповедь жены

– Я жду ребенка. Дома у нас еще трое, – сказала я ей, но мои слова остались без ответа. Никакого спасительного «все будет в порядке». Никакого искреннего человеческого участия.

– Ах, Боже мой, – лишь вздохнула она, и, казалось, ее охватила паника.

Если я не паникую, то чего паникует она? Мне вовсе не хотелось выслушивать дурацкое «ах, Боже мой» от какой-то докторши. Я хотела знать, как мне помочь моему мужу, чтобы он перестал пить.

– Мы можем послать его на детоксикацию. Ничего другого мы сделать не можем, единственное – дать успокоительное.

– Успокоительное?

– Признаки абстиненции бывают ужасными. Думаю, вам следовало бы вернуться домой и позаботиться о детях. Можете оставить его здесь на ночь.

Что-то мне в ней не нравилось. Я ей не верила. Она ничего не знала о Рихарде. Ничего не знала о нас. Из всего этого я сделала вывод, что у нее нет никакого представления о том, что с ним будет дальше. Не спрашивайте меня, как я это поняла, просто почувствовала.

– Но что вы с ним будете делать? Вы что, напичкаете его какими-нибудь лекарствами?

– Он должен выспаться с похмелья. Скорее всего, чуть позже он получит собрил, мы можем ему дать и антабус. Потом отпустим его для амбулаторного лечения.

Все это выглядело так, будто здесь никто не занимается проблемами алкоголизма. Может, это заведение предназначено для людей, которые намереваются покончить жизнь самоубийством, для тех, кто на улицах выбивает стекла, слышит демонов и видит гномов? Для людей с манией, для людей с шизофренией, агрессивных, для людей с кататоническим синдромом? Не для хорошо одетых молодых мужчин, которые слишком долго и тщательно искали истину на дне бокала. Не для организаторов вечеринок, которые попробовали кокаин, не для парней и девчонок из клуба, мешающих алкоголь с наркотиками в дьявольский коктейль, который их одурманил настолько, что они не смогли вовремя остановиться.

Единственным человеком, в ту ночь имевшим проблемы с алкоголем, был бездомный, который с удовольствием принял предложение переночевать в чистой постели, а то, что за ним захлопнулись пуленепробиваемые стеклянные двери, ему было совершенно безразлично. Рихард тоже должен был остаться там на ночь. Я и сама впервые за последнее время спала спокойно, убаюканная сознанием, что в больнице он не найдет выпивки.

Позже я узнала, что у него в крови нашли 3,5 промилле алкоголя. Докторша сначала даже не верила, что он вообще что-то пил. Поняла только после того, как увидела результаты теста.

Это действительно счастье, невероятное счастье, что, несмотря ни на что, жизнь идет своим чередом. День за днем. Кто бы выдержал жизнь с алкоголиком, если бы ему наперед расписали все, что его ждет? Предложили бы ему законченную версию, сказав: «Так, девочка, перед тобой тяжелый и хлопотный путь. Тебя ждут приступы злости, вопли и слезы, тоска и рецидивы, долгие дни и еще более долгие ночи. Тебе придется сражаться с алкоголем и наркотиками, а твой муж будет относиться к тебе так гнусно, что ты будешь только удивляться, что такое вообще возможно. Он будет терзать тебя самыми разными способами. Именно сейчас, когда ты веришь в то, что все наладится, все, наоборот, станет еще хуже. Ты будешь плакать, тебя будет мучить совесть из-за детей, и ты будешь страшиться будущего…»

Нет, закричала бы я, я не хочу жить с алкоголиком! Не хочу играть в эти игры, я хочу иную жизнь, иное существование, иную идентичность. Я хочу найти себе другого мужчину, хотя это будет не так просто. Конечно, с технической точки зрения это возможно. Но не более. Ведь Рихард был отцом моих детей. Еще одного его ребенка я носила в себе. Как из всего этого человек мог просто так выпутаться? Возможно ли такое вообще?

Нет. Из жизни с алкоголиком никакой простой дороги на свободу не существует.

Вы должны пытаться сосуществовать, как только умеете.

Я позвонила Марианне. Нам обеим было грустно, но вместе с тем слегка полегчало.

– Это хорошо, что ему теперь помогут, – сказала она.

– Да, – поддержала я, – они помогут ему, и все наладится. Теперь, когда он, наконец, признался в том, что он алкоголик. Теперь он не может больше лгать. Теперь он уже знает, что и мы знаем…

– Собственно говоря, я это знала давно, с того самого времени, когда ему было тринадцать, – призналась вдруг Марианна.

– Но почему ты ничего не предприняла? Ничего не сказала?

– Наверное, на самом деле мне не хотелось признаваться даже самой себе, что все так серьезно, – сказала она просто. – Наверное, я приняла решение закрыть на это глаза. Только не мой мальчик. Не мой идеальный Рихард. Алкоголик – это звучит так ужасно. Другие могут быть алкоголиками, но только не мой сын.