Александр Проханов - Надпись

Задремал, прижавшись затылком к стене. Проснулся, когда вернулась жена, бледная, измученная, с темными, исстрадавшимися глазами.

- Кажется, легче… Заснул… Боже, как он плакал, наш Васенька!… Я останусь здесь на ночь… Поезжай… Тебе надо отдохнуть…

Его молитва была услышана. Благодарно, виновато обнял жену. Устало побрел к машине, думая, как он любит эту родную милую женщину, родившую ему детей, с которой суждено ему прожить до смерти. И когда-нибудь в старости, на исходе дней, в какой-нибудь тусклый осенний вечер, когда все меньше тепла и света, он покается перед ней за свой грех. Расскажет, как молил о прощении Господа и молитва его была услышана.

«Я - авианесущий корабль, флагман Тихоокеанского флота, истребитель американских подводных лодок, носитель штурмовой авиации для поддержки десантных береговых операций, убийца авианосцев врага, являю собой совершенство оружия, воплощение советской науки и техники, сгусток сверхмощных энергий, меняющих ход истории. Я - оружие Судного дня. Создан самыми умными и талантливыми людьми государства для нескольких часов скоротечного глобального боя, когда будет согнута земная ось, расплавлены континенты, вскипят океаны, и «младенцы содрогнутся во чревах матерей». Тогда небо надо мной будет красным и ядовитым от жара, в нем станут кружить карусели воздушных боев, загораться и падать в океан самолеты, и мои скорострельные пушки будут резать на части атакующие штурмовики неприятеля, роняя в воду белые струи металла. Мои бомбометы станут топить подводные лодки врага, подрывая их ядерными глубинными взрывами, переломленная надвое лодка будет выхвачена из глубины океана шипящим столбом кипятка, поднята в небо вихрем огня и пара, обрушится вниз вместе с мертвыми китами и рыбами. Мои бортовые контейнеры ахнут страшным ударом, пошлют к горизонту ракеты, превращая авианосец противника в жидкую текучую сталь, ломая башни и рубки, сметая с палубы легкий сор самолетов, вздымая из океана гигантские, до неба, грибы.

Я создан для этих «последних времен», сконструирован для них каждым плавным изгибом моего огромного корпуса, каждой хрустальной призмой в прицелах и дальномерах, каждой золотой драгоценной клеммой моей электроники. Спокойно, с угрюмой верой в правоту и замысел создавших меня людей, знаю, что погибну, изодранный взрывами, с оплавленной палубой, с громадными рваными дырами в раскаленных бортах. Стану медленно тонуть, созерцая ослепшими от боли глазницами, как трепещут смертельным заревом распахнутые горизонты, как парят над океаном розовые и голубые медузы ядерных взрывов, и за сотню километров, не доплыв до меня, посылая мне предсмертный поклон, тонет убитый мною авианосец.

Безропотно, в стоицизме металлической воли и электронного разума, принимаю мою судьбу. Не знаю для себя другой доли. Но, созданный для потрясений и смерти, окруженный кружевами невидимых электронных полей, пронизанный невесомыми магнитными линиями, преломляя в моих окулярах прозрачные спектры, я предчувствую возможность иного бытия. Иное постижение жизни. Об этом свидетельствует белая, присевшая на палубу чайка, ее теплые, охватившие поручень лапки, ее оранжевый, зоркий, наполненный солнцем глазок…»

… Сбылись посулы Стремжинского. В газете запускалась программа «Авангард», где Коробейникову отводилась не последняя роль. Молодой газетчик получил задание написать об авианосце, поступившем на Тихоокеанский флот. Холодная война становилась все злей. Запад, не в силах примириться с подавлением «пражской весны», потрясал оружием, наводнял Европу войсками, строил базы по периметру советских границ, посылал корабли во все акватории мира. Взрывал пропагандистские бомбы, от которых лопались сосуды в глазах обывателей. Репортаж об авианосце должен был успокоить растревоженное общественное мнение, убедить его в неодолимости советской мощи. Показать фрондерам и диссидентам, на какую силу они посягают, сидя на маленьких тесных кухнях, распевая под гитару песни Высоцкого, рассказывая шепотом антисоветские анекдоты.

Коробейников дорожил оказанным доверием. С жадным предвкушением небывалого опыта, в молодой гордыне страстного, отмеченного Богом художника, отправился в эту поездку, отодвинув ненужные и обременительные связи с московской богемой, экзотическими кружками, завистливыми и недоброжелательными писателями. Государство, певцом которого ему предлагалось стать, оснастило его охранными грамотами, предоставило в распоряжение автомобили, самолеты, военные корабли. По телефонным линиям секретной правительственной связи штаб Тихоокеанского флота был извещен о его прибытии…