Владан Десница - Зимние каникулы

Он встал и вышел кормить скотину.

— Dio mio, che condizioni! I vive proprio come le bestie! [100] Боже мой, какие условия! Они живут как животные! (итал.) — вздохнул шьор Карло.

— Eno i xe altro che bestie! [101] Да они и есть не что иное, как животные! (итал.) — заметил Нарциссо Голоб.

— Perché i xe bestie? [102] Почему они животные? (итал.) — спросил с детской заинтересованностью слабоумный Бепица, потянув за рукав отца. Перед его взором ожили забавные картинки из книжки «Веселые животные»: лис в высоких воротничках и с дирижерской палочкой, слоны в пестрых купальный трусиках, несущие яичко в деревянной ложке…

— Papà, ma perché i xe bestie? [103] Папа, ну почему они животные? (итал.)

— Perché cosi Iddio li ga creà! [104] Потому что такими их создал бог! (итал.) — раздумчиво, с глубокой убежденностью произнес шьор Карло.

— Ah, ’sto vostro Dio, ’sto vostro Dio!.. [105] Ах, этот ваш бог, этот ваш бог!.. (итал.) — возмущенно воскликнул Эрнесто, который постепенно возвращался к действительности и уже сумел уловить последнюю фразу.

Стемнело. Ичану во дворе попалась Вайка, считавшая кур. В калитку заглянули ребятишки, с любопытством вытягивая шеи.

— Бабушка, а бабушка, — одолевали они старуху, — какая ребенка сожрала — вот эта или вон та?

— Прочь отсюда, ну-ка домой, мама заругает!

— А вы скажите, какая, он или она?

— Ну он, он, боров! — сдалась старуха, желая только поскорее от них избавиться. — Марш по домам!

Ичан вынес из дому мерку, до половины наполненную кукурузой, и пошел к закуту. Мигуд встретил его кротким похрюкиваньем. Ичан оттолкнул его ногой.

— Пошел вон, мало тебе? — И высыпал свинье содержимое.

Мигуд поднял на него глаза, снизу, чуть исподлобья, и во взгляде его было что-то очень грустное и укоризненное. Потом опустил морду и скромно, от самого края стал прихватывать зерна, сперва те из них, что откатились в сторонку.

Ичан подождал, пока свинья все подъела, и вышел, задвинув засов. Скрип проржавевшего металла разнесся в безмолвной ночи визгом обиженного щенка. Усталость от событий минувшего дня и выпитого одолела Ичана. Он направился к «куче» под шелковицей. Небо было усыпано звездами, абсолютно чистое, без единого облачка, оно излучало ровный свет и лишь в одной стороне было более ярким от россыпи Млечного Пути. Безмолвная голубизна заливала уснувший двор; и только окошко душной горницы, где собрались горожане, — желтый четырехугольник — было само по себе, немое, обособленное от этой безмятежной ночи. В тишине ее слышно было, как журчала Ичанова влага. Задрав голову, он посмотрел вверх.

— Прояснилось, — сказал самому себе. — Пахать хорошо.

Из села доносился собачий лай, равномерный и звучный, ничем не вызванный, беспричинный, как песня. И от этого лая словно бы становилась более чистой небесная синь и раздвигались пределы пространства. У кого-то хрустнул плетень, послышалось горловое блеяние немой Савы. Сквозь голые ветки шелковичного дерева смотрел Ичан в голубое небо и покачивался на месте, хмельной и усталый; под мышкой у него была пустая мерка — мрачная дыра, зиявшая тьмою словно только для того, чтобы пугать маленькие звезды…

1950

Кадетский корпус (нем.) . — Здесь и далее примечания переводчиков.

В названии парадоксально сочетаются значения двух слов: «бунар» (сербскохорв.) — «колодец» и «буна» — «мятеж».

Опанчар — сапожник, шьющий опанки (крестьянскую обувь из сыромятной кожи).

Жупан — католический церковнослужитель, священник.

Дрина — река в Югославии.

Здесь игра слов: «доколица» (сербскохорв.) — «провинция», «двоколица» — «двуколка».

Имеется в виду эпическая поэма хорватского поэта И. Мажуранича (1814—1890) «Смерть Смаила аги Ченгича».

«Драва» — самые дешевые, очень крепкие сигареты.

Ражничи — кусочки ягнятины, поджаренные на жаровне.

Гайда — народный инструмент наподобие волынки.

Фра — сокр. от «фратер» (лат.) — католический священник.

Лебедь (сербскохорв.) .

Видимость (лат.) .

Добрый день! Добрый вечер! К вашим услугам, господин хороший! Как вы поживаете? Что вы говорите? (искаж. итал.)