Владимир Сорокин - Манарага

В минуты беспокойного ожидания надо погружаться не в сон, а в старые плоские фильмы. Они успокоят и приободрят лучше всякого сна. Мои друзья Дживс и Вустер ждут меня. Обожаю первую серию, когда похмельный аристократ после смехотворного суда за ночной дебош поутру приплетается домой, рушится на постель, чтобы вскорости попасть в руки ангела-хранителя – нового идеально предупредительного слуги, начавшего свою службу приготовлением похмельного напитка для аристократического мудозвона. Глоток подсоленного и поперченного томатного сока с бренди и яичным желтком, ванна, чистое белье, правильно взбитая подушка с голландской наволочкой, дневной сон, бумажные газеты на подносе, поздний завтрак в постель, халат, музицирование с холостяцким горлодранием, прогулка, предстоящий веселый обед с такими же богатыми бездельниками, ночные увеселения… что может быть лучше для холостяка?! Каждый раз, просматривая этот сериал, я пускаю слюни о такой жизни. Семья мне не нужна: дети, теща, семейные празднички, хороводы вокруг голографической елочки, “милая, ты не видала мои носки?”, “дорогой, у меня на попочке опять вскочил подозрительный прыщ!” – это все не для меня. А вот слуга, спокойный, как скала, точный и безотказный, как швейцарские часы, всегда чисто выбритый, прилично одетый… Мда. Мечтаю о таком человеке рядом. С ним можно колесить по миру, живя в свое удовольствие. Верное плечо, умелые руки. И каждое утро:

– As you wish, sir! [9]

Дорогого стоит. Это вам не простое:

– At your service, sir! [10]

Это нужно не только заработать, но и заслужить. Я стараюсь, мать вашу…

И хорошо бы, чтобы он умел хорошо готовить. Хорошо. Это важно! Когда лет через пять я уйду на заслуженный покой и стану использовать эскалибур только для разрезания старомодных писем, я буду заказывать моему Дживсу стейки, салаты и холодные супы.

В сорок лет сменю внутренние органы, сделаю новое лицо, обновлю член, запущу в мозг суперблох…

“И наше счастье будет длиться ве-е-е-е-е- е-е-чно!”

Не успеваю досмотреть четвертую серию, как в салоне раздается сигнал. Тут же следует громоподобный глас блондина:

– Шершни! Всем встать! Надеть маски! Экипироваться! Готовность – девять минут!

Белые богатыри встают. Я – тоже. Они упаковываются, разбирают оружие. Я надеваю маску, белый шлем. Блондин помогает мне засунуть за спину мой дорожный кейс. Без него – я не человек.

Блондин:

– Шершни, где вы?

– В небе!!

– Где ваша доблесть?

– В сердце!!

– Где ваше мужество?

– В яйцах!!

– Где ваша победа?

– На поле брани!!

– Мы непобедимы!!

– Отныне и навсегда!!

– Бегом!!!

Экипированные десантники начинают бег на месте в тесном пространстве.

– Вперед!!

Они вбегают в грузовой отсек. Я поспешаю следом. В отсеке виднеются крылатые ракеты с встроенными кабинами. Кабины начинают открываться.

– Шершни, по местам! – командует блондин.

Десантники забираются внутрь крылатых ракет, ложатся ничком. Блондин забирается тоже, делает мне знак. Я ложусь ему на спину, он пристегивает меня к себе.

– Шершни!! – ревет подо мной блондин, сотрясая корпус ракеты.

– Здесь и всегда!!

– Обрушимся на врага!!

– Яростным роем!!

– Вонзим стальное жало!!

– Ему в глотку!!

– Вылет!!!

Кабины закрываются. Пол под нами щелкает, содрогается.

И мы падаем вниз.

Свист ввввоооозззздуххххххаааа…

Блохи успокаивают меня технической информацией.

Но я спокоен. На такой спине можно быть спокойным.

Я спокоенспокоенспокоенспокоен

Мы

летим

на

Ма

на

ра

гу

Пак!!!

Звук лопнувшего вдоль корпуса ракеты.

Еще хлопок.

Свист крыльев дельтаплана. Вцепляюсь в спину моему ифриту, хоть и пристегнут к ней накрепко. В могучих руках его – рули. Ослепительная лунная ночь. Белые холмы под нами. Черный извив реки.

А впереди – белая Медвежья Лапа. Торчит над всем остальным.

Пак! Пак! Пак! Пак!

Лопаются ракеты, раскрываются и свистят териленовые крылья.

Воздух режет бритвой.

Шесть минут полета.

И мой ифрит легко приземляется на Манарагу. Почти точно между вторым и третьим зубом. Или – когтем? Отстегивает меня. Проваливаюсь по яйца в снег. Безветрие. Мороз. Рядом начинают приземляться шершни. Взбивают фонтаны снега. Дельтапланы сброшены, кувыркаются вниз. Блондин выбрасывает вверх белый кулак. Шершни бегут, мощно буравя снег. Они способны своротить нахрен эту гору.

Я сажусь в снег. Его много. Он рыхлый, легкий, недавно выпавший. Кругом – все белое, облитое луной. Внизу – долина с черной, замерзшей рекой.