Рената Литвинова - Обладать и принадлежать

Он поцеловал ее.

Михаил: Ты можешь делать звуки? Стонать? – спросил, наклоняясь над ней.

Возвращаясь, в подворотне своего дома Рита даже вскрикнула от неожиданности: эти двое отскочили друг от друга и встали напротив, прижавшись спинами к стенам. Это была Рива и ее возлюбленный, пополневший, с животом и с визиткой, висящей на руке. Лицо у него было разгоряченное, а у Ривы – с эйфорической полуулыбкой. Она согнула ногу и приставила ее к стене, протяжно вздыхая.

Рита: А что вы на улице?

Они оба одновременно загадочно пожали плечами. Тогда Рита понятливо прошла мимо них, только заметила мужчине:

– Как ты изменился!.. – Он приподнял брови: «мол, вот так…»

Они ее не задержали и не окликнули.

На рассвете Рита видит: сидит ее подруга за круглым столом с потерянным лицом. Перед ней одна бумажка денег.

Рива: Он не дал мне денег… – В голосе ее великое отчаянье. – У меня совсем нет личных денег!

Рита сидит перед окном, смотрит на улицу, ждет. По радио – бой курантов, огни в доме напротив. Она ждет.

Множество планов, как сидят и ждут люди перед окном: кто-то стоит, кто-то сидит в старом продавленном кресле, молодые и старые – все они чего-то ждут в своей жизни. Самым последним ей привиделся Гога – он стоял у окна и все повторял: «Вот жду…»

Рита решилась ехать к Гоге. Она вышла в ночь. Поймала такси. Приехала к дому в новостройке. Вошла в подъезд. Ей так не терпелось, что она не дошла до последнего этажа, ошиблась и стала звонить в дверь на предпоследнем этаже, хорошо, там никого не было. Она позвонила, позвонила, потом, опомнившись, побежала на последний. Там ей открыл Гога.

– Привет, – сказал он ей.

– А ты меня узнал? – вежливо-удивленно сказала она. – Помнишь, я приезжала вместе с таким Господином…

Тот закивал, приглашая зайти.

Он пропустил ее. Из коридора было видно, что в комнате, маленькой, пятнадцатиметровой, сидят, стоят, курят – человек десять или больше, все мужчины. На диване с оторванными ножками, как труп, лежит старик, покрытый какой-то тряпкой. Изголовье дивана приподнято. Тусклый свет, отсутствие телевизора. Гога сказал ей:

– Господин – представь, такой богатый, приезжал ко мне с цыганами, сам такой богатый, а специально любит грязь, людей изучает, я у него был – он снимал двухэтажный номер в гостинице, а поехал ко мне и остался ночевать…

– Думаешь, приедет сегодня?

– Нет, вряд ли… Его сын часто приезжает… Не помню, как его зовут.

– Михаил!

– Помню…

– Я подожду его у тебя. Можно? Вдруг он приедет. Гога пожал плечами:

– Проходи прямо на кухню.

Она быстро прошла, но мужчины из комнаты заметили ее. И двое сразу пошли за ней. Они спросили у Гоги:

– Она зачем пришла?

Гоге было трудно сосредоточиться.

– Какое твое дело? – сказал он негромко и безвольно. Тогда один из парней спросил у Риты:

– Ты давно его знаешь?

– А ты что, прокурор? – спросила она.

– А ты знаешь, что ты отсюда не выйдешь, пока не скажешь, чего ты пришла?

– Как это, не выйду?

Тут вмешался Гога, как бы очнувшись:

– Да она не то, что ты думаешь!

Второй парень, пучеглазый, молчал, жевал жвачку.

– Чего ты пришла? – не унимался все-таки тот. – Что, ты ему что-то принесла?

Она кинула ему свою сумку. Оба они обыскали ее. После, ничего не найдя, заухмылялись, и тот, первый, сказал:

– Знаешь, этот парень, – он стал похлопывать Гогу по подбородку, – он – мой. Он принадлежит мне!

– А!.. – беззлобно отстранился Гога от его руки. Они опять заухмылялись и ушли с кухни.

– Какие пидорасты, эти твои друзья, – сказала Рита.

– Тихо, – сказал он. – Они думали, ты принесла лекарство. Раздался грохот в прихожей.

– Ага, – сказал Гога, – сейчас я их провожу. Он быстро вернулся и спросил:

– Вата есть?

Она стала рыться в сумочке.

– Да, немного ваты, но она в помаде.

Отдала ему. Тот сосредоточенно стал разглядывать грязный комочек.

Она огляделась. На широкой лежанке с оторванными ножками, низкой и наклоненной так, что изголовье было выше, вместе со стариком лежал еще и пожилой крепкий мужчина в норковой шапке и ботинках. Шапка была надвинута на глаза. Под столом у окна на специально подстеленном матрасе лежал какой-то молодой парень с широкими черными бровями, с открытым ртом. Рита зашла на кухню.

– Кто это под столом лежит? – спросила она у Гоги. – Это не друг Михаила?

– Представь, – сказал он, потирая нос, – это сын того, что спит рядом со стариком.