Натан Дубовицкий - Ультранормальность. Гештальт-роман

– Мы можем поступить иначе, – произнес Столетов.

– Конкретное предложение?

Александр Григорьевич еле заметно кивнул.

– Я сюда не без боя прорвался, – пояснил он. – Многие не хотели, чтобы этот разговор состоялся. И его смысл в том, что можно все исправить. Мы несколько лет готовили группу, которая должна была перенастроить поле диалога в нашей стране. Мы разрушали дискурс, который выстраивали экономический блок и силовики. Сейчас у них нет аргументов кроме насилия. То, что на улице происходит – это не переворот, это отчаяние. На той неделе рейдеры закрыли второй телеканал в стране, еще раньше прибрали к рукам автозавод. Они не бьются, они готовятся к хаосу, который их ожидают. Они боятся. Сидят и ждут, когда их указом обяжут успокоиться. Но у нас есть фигура, которая не запятнала себя этой возней. Мы его подготовили как раз для этого случая. Стоящие за ним силы пронизывают разные социальные слои, но они аполитичны. И если по тем структурам, что мы создавали на основе нового языка, пойдет политический сигнал, его воспримут как.

Он хотел сказать, как самого Дракона, но промолчал. Да это и так было понятно в этой ситуации.

– За двадцать дней? – уточнил Дракон.

– Да, до выборов двадцать дней, – согласился Столетов. – Но это если выборы проводить штатно. Если вы сложите с себя полномочия досрочно, выборы будут досрочными. в другой день.

– «Досрочными» – это «до срока».

– Это всего лишь фигура речи, – пояснил Столетов. – Мы еще контролируем Конституционный суд, а он постановит назначить «досрочные» выборы на май, и мы все успеем. Постановит считать майские выборы досрочными. Все, что надо сделать – назначить премьер-министра из числа его замов. Максимова снять. Я против него ничего не имею, но он староват уже для всех этих игр и политически нестабен. Предлагаю Зубцова, это наш человек, я с ним это уже обсуждал.

Дракон откинулся на спинку кресла.

– «Считать» – занятное слово, – произнес Дракон. – Когда одно не является другим, мы «считаем» – и проблема решена. Второй президентский срок можно «посчитать» первым, ошибку в назначении можно «посчитать» антиконституционной. беспорядки, которые разрушили весь центр города можно «посчитать» «флуктуацией», верно?

Столетов улыбнулся уголками губ.

– Не вовремя все это, – произнес Дракон. А потом добавил: – К вечеру все подготовьте, я сделаю официальное заявление.

Когда за Столетовым закрылась дверь, ведущая в президентский кабинет, агенты ФСО встали по обе стороны от президентского кабинета. Из силовиков – самая непредвзятая служба, но и ее главу пытались совратить силы, проникшие в спецслужбы, совет безопасности и военные ведомства. Все зная наперед, они не стали обыскивать советника, даже не смотрели в его сторону.

Недолго думая, Столетов направился к ближайшей лестнице, где в это время его уже должна была ждать служебная машина. По ходу дела он включил свой смартфон и набрал номер редактора телеканала «Серебряный Дождь». Сотовая связь не работала, но через Интернет дозвониться пока что не представляло проблемы, особенно если провайдер правительственный.

Первый канал был бы предпочтительнее, чем оппозиционный, у него охват и покрытие больше, но в войне редко что можно получить без потерь. Его закрыли люди из Следственного комитета, ударная сила питерских силовиков, которые уже выходили из тени Дракона и играли в свою игру.

– Антон Ефремович, – уточнил Столетов, лишь только на том конце провода ответили. – Отлично. Вы на месте? Время пришло. Запускайте сюжет про метеорит.

Уже на выходе он столкнулся с Могилевским, ставленником силовиков для плана «А» – мирной победы на выборах. Тот еле заметно кивнул головой в знак приветствия, а его свита ломанулась за ним следом в Сенатский дворец, не узнав Столетова и даже случайно толкнув его. Время таких как он тоже подходило к концу, вместе с эпохой Дракона.

После того как работа основных телеканалов оказалась расстроена, а телекоммуникационная компания «Большой брат» оказалась в затруднительном положении и испытывала большие сложности с обслуживанием клиентов, воцарилось молчание, за которое обществу пришлось платить золотом. Даже случилось немыслимое – спорадически отключали сектора Интернета. Никто ни с кем не мог договориться, а если кто-то и мог предложить модель дружественного будущего, у него не находилось средств донести ее до остальных.

Позже это назвали «кульминационной точкой протеста». На второй день царящего насилия, когда оппозиция уже поняла, что быстрой победы нахрапом не получится, «младоцентрята» не разбегутся, а на большее они сами не способны, в определенный час и минуту по телеканалу «Серебряный Дождь» передали репортаж, словно в области упал метеорит из алмазов.