Натан Дубовицкий - Ультранормальность. Гештальт-роман

У подземного спуска кто-то из жертв ЕГЭ написал традиционный лозунг осени-зимы-2024, но с ошибкой: «gome over», – что следовало бы перевести скорее как «перейди меня». А если как транслитерацию, то и по-другому.

Цены на проезд подскочили в полтора раза, но Денис все равно взял карту на десять поездок. Вместе они сели на поезд в центр, но смогли доехать только до «Третьяковской». Пересадки на кольцо и Таганско-Краснопресненскую линию не работали.

Когда они поднялись на поверхность возле галереи, то обнаружили, как сильно изменилась площадь вокруг нее. Большую Ордынку насколько хватало глаз перекрывали случайные мусорные кучи, сваленные в виде баррикад. Дальше к мосту лежали горами автомобильные шины, которые подожгли, скорее всего, радикалы-воротиловцы. Посреди Клементьевского переулка валялся труп, который никого не волновал. Только обезумевшие кошки дрались за серебристый рыбий хвост. В Ордынском тупике трое раздевали прохожего, вытаскивали у него кошелек, iSec, забирали шапку.

То тут, то там пробегали ушлые боевики националистических и либеральных организаций. Кто выносил из ближайшего магазина телевизор, кто тащил связку флагов, кто спасался бегством от двух-трех боевиков Могилевского в красных футболках с серебряными кругами поверх курток и надписями «Кругом! В будущее шагом марш!».

– Через Красную площадь? – поинтересовался Мешков.

В такие дни в центр лучше вообще не соваться, но других вариантов просто не было.

– Почему нас прежде всего интересуют психолингвистические исследования? Потому что это вопрос власти, – продолжил Аркадий Горчаков свое выступление. – В тех презумпциях, в которых мы находимся с рождения, мы обречены делить пространство на право и лево, вперед и назад, делить время на прошедшее, настоящее и будущее, делить объекты на цельные и композитные, различать бесконечные и локализованные. Но ведь это все не дано нам в реальности наблюдения! У атмосферы нет конца, она бесконечна. Просто на высоте Альфы Центавра она составляет один атом кислорода на световой год в кубе, а здесь, на Земле, ее столько, чтобы создать одноименное давление, равное в единицу. Будущее – это не линейка времени с пунктом назначения, куда мы стремимся. Китайцы не знали такого понятия как будущее время, пока не встретили европейцев. Личность человека не единая структура, а набор различных структур, которые попеременно сменяют друг друга, и потому мы помним одно, и не помним другое, как если бы это произошло не с нами.

Манипулируя нашими предструктурами языка, мы создаем другую реальность и получаем власть. А что такое власть? Это способность непосредственно контролировать процесс. Изымая слова-посредники, набитые как вата в трещину, между нами и объектом нашей власти, мы непосредственно ее производим, осуществляя экономию символического обмена.

Что есть символический обмен? Это производство и швыряние знаками друг в друга. Чем больше мы швыряемся знаками, тем у нас меньше власти. Когда человек вместо камня кинул слово, как нас учит Ницше, человек сделал первый шаг на пути эволюции. Но и первый шаг к утрате власти! Когда кто-то вместо того чтобы уволить кричит, что уволит, он никого не уволит! Он уже кинулся знаком, зачем ему еще что-то делать? Когда кто-то перед сном говорит: «Я завтра начну бегать пятикилометровку» – Он никуда не побежит. Знак сделан, зачем усиливать его бегом? Когда кто-то демонстративно молотит стенку кулаками или носит толстовку «Mix fight», он никого бить не будет. Он неуверен в своих силах, и показывает, что готов вас избить, но бить никого не станет. Так мы поточно производим знаки, которые требует от нас город-автомат, растрачивая свою власть и превращая страну в то, чем она стала к этому моменту.

Но когда кто-то встает на путь политической экономии знака, он бросает вызов реальности, равномерно распределенной между головами всех ее участников. Действует не называя, совершает, не предупреждая, обретает власть, нарушая символический обмен. В нашем случае, изымая из оборота слова, на котором может быть построен такой символический обмен. И получает беспредельные возможности для реализации своего плана! Как можно изъять слова из оборота? Уничтожить кривую Бейеса, где пиковых и хвостовых значений нет, есть только выровненная прямая. Так исчезает слово. Именно этим и занимались call-центры последние пять месяцев.

Пока символический обмен испытывает страшную инфляцию, и ничто не может быть конвертировано во власть, тот, кто сохраняет ее символическую полноту, обретает власть именно постольку, поскольку другие ее растрачивают. И так же быстро!