Ольга Покровская - Прощальный сезон

-- Уже раз досмотрели, - сказал Александр Алексеевич. - До сих пор не расхлебаем. Ну, куда?

-- Наверх, - ответил человечек, и все пошли наверх.

-- Стремянка нужна?.. - спросил было Петя.

У Кирилла, заметившего стремянку на расстоянии вытянутой руки, опять потемнело в глазах, но человечек от подручных средств отказался. Наверху побыли минут десять, что-то шуршало, и Петя тяжело ходил по комнате. Потом стали спускаться.

-- Кисанька! - говорил в телефонную трубку Александр Алексеевич, перехватывая руку на перилах. - Можете возвращаться... Да... Говорю, не беспокойся. Заеду в ресторан. Да... дела. Целую, родная. Да. Целую в губки...

Человечек при этих словах мерзко засмеялся, и все трое вышли. Взвыли моторы, стихло, а Кирилл еще сидел, ни жив, ни мертв. Он так и не понял, кто за кем в конечном итоге следит. Слова про трупака ему тоже не понравились... Он раздумывал, не плюнуть ли на обещанные четыреста долларов и не податься ли восвояси, пока не поздно, но во дворе послышались настороженные голоса женщин. Кирилл разгреб укрытие, побежал наверх, выскочил на балкон и притаился. Яна исчезла, по соседнему участку между грядок бродил синусоидами, помахивая пластмассовой лопаткой, ребенок в желтой панамке. Кирилл распахнул наугад книгу без обложки и сделал вид, что поглощен чтением.

-- Вася! - позвали снизу пронзительно и тревожно. - Вася, ты где!.. Что за черт побери, убью!..

Кирилл водрузил на лицо невинную улыбку, сунул под мышку книгу, обеспечивающую простодушное алиби, и сошел на первый этаж. Рита, сгорбившись, обнимая дрожащим телом полупустую бутылку коньяка, сидела на столом на кухне, а подруги, хлопотали вокруг, как мотыльки, вьющиеся вокруг лампочки. Три пары стеклянных от измученного беспокойства глаз уставились на него согласно.

-- Где ты, где шляешься, мало без тебя хлопот! - взорвалась Рита, крепко сжимая, как эспандер, коньячное горлышко. - Он видел тебя? Зачем он приезжал? Что они делали?

-- Не знаю, - ответил Кирилл безмятежно. - Они наверх не ходили. Внизу разговаривали. Я не прислушивался. Меньше знаешь - крепче спишь... А что?...

Внутренний голос подсказывал ему, что лучше не делиться информацией и не рассказывать, о чем узнал. Подслушивают? Их проблемы... Не ему опасаться шантажа...

-- Я говорила! - причитала Рита. - Все неспроста! Он везде! Он словно разлит в воздухе!.. Это Янка, проститутка!.. Я говорю, она все ему докладывает!..

Остаток дня прошел нервно. Женщины не могли отойти от волнений, вызванных внезапным визитом Александра Алексеевича, а Кирилл обдумывал случайно услышанные слова, подозревая их чрезвычайную важность. Задним умом ему мимолетно показалось, что следовало обнаружить себя перед Александром Алексеевичем и расспросить, что тот имел в виду. Нет, вряд ли... Серьезные вещи не рассказывают чужому человеку, случайно вылезшему из собственного чулана.... Он беспокойно прислушивался к обрывкам фраз, стараясь уловить среди дамских пустяков след путеводной нити, ведущей к гипотетическому секрету. Даже видение загорающей в бессолнечный полдень Яны отошло на второй план. Он, сидя на террасе, подозрительно нахмурясь, вникал в Алинино бормотание про синий мак, растущий на далеких планетах - пока она, под ревнивым Ритиным присмотром давила ложкой смородиновые ягоды и прибавляла песка во фруктовое пюре. Примечательно, что Рита вздрагивала от каждой ложки, запущенной в сладкую смерть, точно это был последний сахар на земле. Он попытался поговорить с Ларисой, но та, хотя и смотрела влюбленными глазами, связный разговор не поддержала, а принялась возбужденно пересказывать переведенные недавно статьи. Из ее бесконечных монологов Кирилл понял только, что в секретных лабораториях научились останавливать время, что Юрий Гагарин был переведен через космический мост в другое измерение, что под египетскими пирамидами обнаружен подземный бункер сорока метров глубиной, и что она гордо демонстрирует далекому умственному Васе широту околонаучного кругозора.

Хотелось к людям. Дом представлялся замкнутым лабиринтом на заброшенном острове в глухой тундре в бессрочном полярном времени суток. Разрывая пальцами традиционные пакеты с мороженой картошкой, он тоскливо заглядывался на посторонние уличные голоса, кажущиеся безмятежно веселыми и маняще нормальными. К вечеру дамы оклеймались, расслабились и, как вчера, окружили вязаную скатерть. Издали Кирилл обратил внимание на рыжий лоскут, который Рита положила посреди стола. Присмотревшись, он узнал пионерский галстук.