Ольга Покровская: Прощальный сезон

При первой возможности - после завтрака дамы засобирались не то на прогулку, не то на грибные поиски - он, брезгливо обернув руку полиэтиленовым пакетом, выбрал из ведра кусочки и забрался, чтобы не мешали, в чулан под лестницей. Включив лампочку, он прислонил к закрытой двери хозяйственную снасть - косы, грабли, завернутый в пленку парник - и стал, не торопясь, складывать из обрывков бумажную головоломку.

Связный текст не получался. Кирилл вертел клочки то так, то эдак - выходили обрывки отдельных фраз. Казалось, что в тексте присутствуют служебные слова, и отсутствует наполняющее содержание. Будучи нанятым... результатам наблюдения... согласно информации... установлено... по адресу... дальнейшее... Из словесного каркаса было удалено текстовое мясо. Особенно озадачивало находящееся на отдельном обрывке слово "онучи". Что за онучи (ресторан?.. или клуб?.. вряд ли...), и какое они имели отношение к Рите - непонятно.

-- Риточка Сергеевна! - раздался зычный женский голос со двора - столь внезапно, что Кирилл вздрогнул от неожиданности, уронил на дощатый пол несколько мягко спланировавших бумажных клочков, но не стал подбирать, а погасил свет и затаился.

-- Да, дорогая! - ответила Рита.

-- Я через забор кричу, кричу... - приговаривала женщина. - А вы не слышите... Гости у вас? Спасибо... - очевидно, ей предложили сесть. - К вам председатель заходил? Вы представляете, они опять деньги собирают. Теперь, видите ли, дорогу ремонтировать... На все те деньги, что мы собрали, можно автостраду проложить... И еще, представляете, на контейнер для мусора, который украли. Будем, говорят, новый покупать... Просто безобразие! Надо поставить вопрос о нормальном стороже, а то этот будет пьянствовать, контейнеры воровать каждую неделю, а мы этот бардак оплачивать...

Успокоенный Кирилл хотел зажечь свет и продолжить занятие, когда, приложив глаз к проему от выпавшего сучка увидел, что в дом, осторожно ступая, крадется вчерашняя любительница печеной картошки. Она была в шортиках и тонкой маечке, не скрывавшей ни одной подробности молодого телосложения. Девушка на цыпочках проникла на кухню, заглянула в гостиную, потом в комнату... Она что-то искала. Остановившись неподалеку от чулана, она тихонько и неуверенно позвала хрипловатым голоском:

-- Э-эй...

Дистанционно забеспокоилась Рита, не досчитавшись гостей.

-- Где ваша Яна? - почти закричала она. - Яна! Яна, ты где?

Она пулей ворвалась в дом, но Яну уже как ветром сдуло, а с улицы послышалось недовольное ворчание: "Где ты бродишь, сокровище... Верите ли, Риточка Сергеевна, за ребенком присмотру меньше... Не успеваю оглянуться, как исчезает. Лишь бы не дома... И сестрица такая же, хвостом вильнет, и нету... А за ребенком бабка смотри... Пойдем уж..."

Видимо, соседка ушла, потому что Рита, зайдя в гостиную, проговорила громко:

-- Представляешь, эта клуша мужу изменяет!.. Бабка, тоже мне... Я смотрю, как-то в будний день, народу мало было - приехала с генералом. При погонах, в форме... Он потом по их участку голый бродил. В кителе и при орденах - только ножки торчат волосатые... Пьянючий - в хлам... Еще на дочек удивляется...

Она, быстро тыкая в клавиши, стала набирать номер на факсе.

-- А эта Янка, - проговорила она злобно. - Она за мной шпионит. Видели, как в дом пошла сразу?.. Ей-богу, он ее подбивает. Это он, он!.. Я знаю, что он!.. У нее глаза...

Ее голос взмыл до крика и судорожно прервался.

-- Успокойся... - проговорила Алина рассудительно. - Он далеко...

-- Нет! - восклицала Рита. - У меня чувство, что он везде, везде!.. Со стенок глаза... смотрят, смотрят!.. Ты не знаешь... Черт!..

Из гостиной потянуло ароматизированным сигаретным дымом, и голоса пропали. Кирилл подобрал бумажки, разочарованно вернул их в мусорное ведро и поднялся в Ларисину комнату. Поискал на книжной полке что-нибудь занимательное, но обнаружил сельскохозяйственные труды и старые потрепанные книги по домоводству. Было смертельно скучно. Кирилл подумал, что четыреста баксов за беспросветную тоску - невысокая цена. Весело перекликаясь, с тихим звяканьем, по невидимой дороге проехали невидимые велосипедисты. Завистливо вздохнув, Кирилл вернулся к действительности, нашел роман без обложки выпуска пятьдесят шестого года, вышел на балкон и устроился, как получилось, в продавленной качалке. Роман о тружениках производства надоел с первых страниц. Поскрипывал, как корабельная мачта, длинный древесный ствол. Дул легкий ветерок. В саду упало яблоко. Кирилл равнодушно перевел глаза на природу и остолбенел, едва не выронив книгу. На соседнем участке, где вчера горел костер, на раскладушке спиной вверх, невозмутимо положив голову на руки, загорала Яна. Без шортиков, без маечки - безо всего вообще. Почувствовав взгляд обнаженной спиной, обернулась, из-за плеча посмотрела на Кирилла и встретилась с ним глазами. Молча, без улыбки, выдержала многозначительную паузу и повернулась обратно.