Элис Хоффман - Карибский брак

Фредерик с благодарностью отведал предложенное ему хозяином блюдо, представлявшее собой тушеное мясо с таро, шпинатом и окрой и добавкой гвоздики и кардамона. Все вместе называлось «калалу» и было таким замечательным, что у Фредерика развязался язык. Удерживая тарелку на коленях, он поклялся, что ничего вкуснее во Франции не ел. К тому же он запивал еду ошеломляющим коктейлем, оказавшимся ромом с соком гуавы, и вскоре стал делиться с собеседником сугубо личными подробностями своей жизни в Париже, сведениями о родственниках и их надеждах на его благополучное возвращение. Он знал, что в мире есть люди, которые не любят этот остров из-за климата, бесцеремонности жителей, смешения рас, религий и социальных слоев. Но были и такие, кто ассимилировался в этом обществе и становился его частью, принимая все, что остров гостеприимно им предлагал. Фредерик сразу понял, что он принадлежит ко второй группе, к тем, кто чувствует, что это его земля.

Уже в темноте он пошел по заросшей садовой тропинке в пустующий дом. Это было оштукатуренное здание на замшелом каменном фундаменте. От запаха цветов у него кружилась голова. Лианы с розовыми цветами вились вокруг веранды и взбирались по стенам. На живой изгороди сидели банановые певуны, чьи желтые грудки мелькали в тени как солнечные зайчики. Входная дверь была не заперта и заскрежетала, когда Фредерик открыл ее. Он вошел в просторную прохладную переднюю. На высоком столике красного дерева он увидел бутылку рома и пыльные стаканы. Запрокинув голову, он выпил прямо из бутылки. В дверь заглянула ящерица и, вбежав в переднюю, юркнула под ковер. Фредерик чувствовал, что пьет слишком много. Дома он почти не употреблял алкоголя, а на ночь обычно пил чай. Здесь же на него напала жажда, принявшая какую-то странную форму.

Наконец он поднялся по лестнице на второй этаж и ввалился в первую попавшуюся спальню. Он распахнул ставни, вспугнув дремавших на деревьях летучих мышей, которые разом взлетели, как клубы дыма. Он был пьян и сразу провалился в сон. Подушки пахли лавандой и были слишком мягкими, их набивали перьями местных птиц, так что внутри наволочки был скрыт спектр из тысячи цветов. Ему приснился дождь в Париже; сон имел серо-зеленый оттенок и был наполнен тенями. Когда он проснулся, его ослепило солнце, в голове стучал выпитый накануне ром. На каменном полу валялись розовые лепестки, на подоконнике сидела бледно-зеленая ящерица с большими глазами. У нее был такой царственный вид, словно дом принадлежал ей. Фредерик с радостью подумал, что это начало новой жизни, и мысленно поблагодарил родственников, пославших его сюда. На корабле ему порой казалось, что он не справится и что надо было остаться дома, в знакомом мире, и заниматься привычным делом. Но теперь он понял, что они решили правильно.

В шкафу он нашел чистую одежду, которая была ему почти впору. Она была бледно-серой и белой, сшитой из легкой льняной и хлопчатобумажной ткани. Он вылил на голову кувшин холодной воды и как мог побрился. В Париже такие длинные волосы не носили, но он видел, что здесь мужчины просто связывали их сзади, и сделал так же. Из чемодана он достал шелковый шарф, надевавшийся по особо торжественным случаям.

– Идем грабить вдову во всеоружии, – прокомментировал его вид Энрике, когда они встретились во дворе.

Черные птички с зелеными горлышками размером с мотылька порхали в воздухе и качались на ветках деревьев.

– Я приехал, чтобы помочь ей. Если бы я хотел кого-нибудь ограбить, у меня было сколько угодно возможностей для этого в Париже, и не надо было бы тащиться сюда.

– Не уверен, что она примет вас за помощника.

Они спустились с холма в деловой центр города, стуча ботинками по мостовой. На улицах шумела деловая жизнь под аккомпанемент птичьего пения. Один из торговцев на рынке продавал прирученных птиц, которые хлопали желтыми и фисташково-зелеными крыльями в бамбуковых клетках. Фредерику хотелось осмотреть все лотки и перепробовать все продукты, которые он никогда не видел раньше. Названия предлагавшихся напитков восхищали его: тыквенный пунш, арахисовый пунш, кокосовая вода, лимонный чай. Деревья были усыпаны фруктами, горы издали казались не зелеными, а красными. Стоял май, начал цвести делоникс. Воздух был насыщен запахами соли и липы. В кафе поглощали завтрак рыбаки, только что вернувшиеся с промысла.

– Давайте задержимся и перекусим, – предложил Фредерик. Уха, приправленная карри, выглядела особенно соблазнительно.