Рэйнбоу Роуэлл - Элеанора и Парк

Мама уже приметила тушь на ресницах — даже светло-коричневую. И сказала:

— Изящно. Какой естественный цвет.

— Тина мне дала, — объяснила Элеанора. — Ее мама косметолог.

Если она просто меняла имя «Парк» на «Тина» всякий раз, когда врала, это казалось одной большой ложью, а не тысячью мелких. Прикольно представлять, будто она и в самом деле ходит в гости к Тине. И они красят друг другу ногти, пробуют блеск для губ…

Если мама однажды встретит где-нибудь Тину, это будет катастрофа. Впрочем, маловероятно: мама никогда не разговаривала с соседями. Если ты не родился здесь (и если здесь не жили десять поколений твоей семьи) — ты был чужаком.

Парк всегда говорил, что именно поэтому люди его не трогают, хотя он азиат и вообще странный. Потому что его семья владела этой землей еще в те времена, когда квартал был всего лишь кукурузным полем.

Парк… Элеанора заливалась краской всякий раз, когда думала о нем. Ну да, так было всегда, но теперь это стало просто катастрофой. Он и раньше был крутым и красивым, но с недавних пор стал еще красивее и еще круче.

Даже Дениз и Биби так думали.

— Он выглядит как рок-звезда, — говорила Дениз.

— Как Эль Дебардж, [103] Эль Дебардж — американский актер, певец, автор песен. — вторила ей Биби.

Он выглядит как Парк, думала Элеанора, только лучше. Как Парк, которому добавили громкость.

Они никогда не оставались наедине.

В последнее время они неторопливо прогуливались от автобуса до дома Парка, а потом стояли на ступеньках, пока… Ну, потом его мама открывала дверь и звала их в дом: зачем стоять на морозе?

Может, летом будет лучше? Они будут встречаться на улице. Возможно, гулять. Возможно, он наконец-то получит свои водительские права.

Нет. Его отец вообще не разговаривал с ним со дня той стычки.

— Что такое у тебя с отцом? — спросила Элеанора. Она стояла на ступеньку ниже Парка возле входной двери.

— Он на меня злится.

— За что?

— За то, что я не похож на него.

Элеанора озадаченно посмотрела на его.

— Он злится на тебя последние шестнадцать лет?

— Можно и так сказать.

— Но всегда казалось, что вы ладите…

— Нет, — отозвался Парк. — Никогда. То есть мы вроде как стали ладить немного, когда я наконец-то подрался. И еще — когда решил, что мама плохо с тобой обошлась.

— Я в курсе, что не нравлюсь ей. — Элеанора пихнула Парка в плечо.

— Ну, теперь нравишься, — отозвался он. — И потому все вернулось на место: отцу не нравлюсь я.

— Он тебя любит, — сказала Элеанора. Казалось, ей это действительно важно.

Парк покачал головой.

— Только потому, что обязан. Я его разочаровал.

Элеанора коснулась его груди — и тут мама открыла дверь.

— Входите, входите. Холодно же.

— Твои волосы отлично выглядят, Элеанора, — сказала мама Парка.

— Спасибо.

Элеанора не пользовалась диффузором, но использовала кондиционер, который дала ей мама Парка. И еще она разыскала атласную наволочку среди полотенец и белья в шкафу в спальне. Не иначе — знак свыше. Словно сам Господь Бог желал, чтобы Элеанора получше ухаживала за волосами.

Казалось, теперь она и правда гораздо больше нравится маме Парка. Элеанора не позволяла больше делать ей полный макияж, но мама Парка не сдавалась. Она то и дело пробовала на ней новые тени для век или пыталась сотворить что-нибудь с волосами.

— Жаль, что у меня не родилась девочка, — говорила она порой.

Жаль, что у меня нет такой семьи, как эта, думала Элеанора. И лишь изредка чувствовала себя предательницей.

Вечер среды — самое худшее время.

По средам Парк ходил на тхэквондо, а Элеанора после школы возвращалась домой. Принимала ванну и весь вечер пряталась в спальне, читая книжку.

Было слишком холодно, чтобы играть на улице — и дети лезли на стены от скуки. Когда Ричи приходил домой, от него некуда было скрыться.

Бен боялся, что Ричи отправит его в подвал — и сидел в шкафу в спальне, возясь там со своими машинками.

Потом Ричи включал «Майка Хаммера». [104] «Майк Хаммер» — детективный сериал, названный по имени главного героя — частного детектива. Тогда мама отправляла в спальню и Мэйси, хотя Ричи уверял, что ей можно остаться.

Мэйси вошла в комнату, недовольная и раздражительная. Она подошла к кровати.

— Можно к тебе?

— Нет.

— Ну пожалуйста…

Их кровать предназначалась для подростков. Небольшая. Элеанора едва помещалась на ней. А девятилетняя Мэйси отнюдь не была невесомой худышкой…