Ирина Кедрова - Жизненный круг

Так они и познакомились. Пошли к городскому кремлю, остановились у музея оружия.

– Такого музея больше нигде нет, в нем есть даже современное вооружение спецназовца. Только музей сегодня закрыт, – сообщила Мила, сожалея, что не может показать лучшую достопримечательность родного города.

– Придется прийти в другой раз, – нашел Женя повод для новой встречи. – Хорошо?

– Посмотрим, – неопределенно ответила девушка, хотя твердо знала, что обязательно встретится с этим парнем, от которого исходит энергия доброй силы, и с удовольствием покажет ему музей и другие удивительные городские места.

Она доверилась ему сразу. Рассказала, что пристававшие парни – из ее школы, «напились, бедолаги, вот и куражатся», Тася звала в компанию одноклассников, а ей не хотелось, от скуки пошла. Мама ее – учительница музыки, преподает в музыкальной школе, и ее научила играть, только она не любит играть при других, стесняется. Недавно мама вышла замуж, с папой они разошлись много лет назад, у него другая семья, а у нее теперь – отчим, человек неплохой и маму любит. Жаль только, что мама все больше с отчимом, раньше-то они подружками закадычными были. Девушка оказалась совсем непугливой и открытой, разговаривала с ним как со старым приятелем.

Он же говорил мало, все больше ею любовался: тоненькая, будто ниточка светящаяся, невысокая и какая-то ранимая, так и хочется ее от всех защитить. Глаза большие, голубые, словно небо, а брови темные. Пушистые волосы в модной стрижке окаймляют лицо. Милочка милая, одним словом. Можно бы сказать: лицо кукольное, да твердая складка у бровей говорит, что владелица ее совсем не кукла, а упрямая и решительная девушка. Такое вот странное сочетание ранимости с решимостью.

После майских праздников раз в неделю Женя с Милкой встречались. Гуляли в городском парке, купались в речке со смешным названием Упа, и он учил ее плавать. Странно: выросшая у реки, Милка боялась воды. Брали лодку и плыли вдоль речки, любуясь мягкой рябью водного пространства, пышно-зелеными берегами, солнечно-голубым небом. Точнее, она любовалась природой, а он любовался девушкой, наблюдая за сменой ее настроений, плавно перетекавших от тихой грусти к глубокой сосредоточенности, а затем к буйной веселости. «Какая же она разная», – удивлялся Женя, привыкший к размеренности решений и действий.

Еще они заглядывали в кофейню «Про кофий», и пили чай или кофе, сидя за уютным столиком, рассказывая друг другу о себе. Постепенно он ей многое о себе поведал. Не стал бы, да Милка так расспрашивала, что он рассказал даже то, о чем не сказал бы никому на свете. В кафе собиралась, в основном, молодежь, бывали и Милкины приятели, к ним не подходили. Казалось, невидимая граница отделяла эту пару ото всех.

Как-то Тася пригласила к себе, пожелав получше рассмотреть десантника, столь быстро одержавшего победу и уведшего от нее близкую подругу. Сидели в уютной небольшой комнате, музыку современную слушали, говорили о жизни, пили чай из тонких фарфоровых чашек с мягкими плюшками. «А мы тут плюшками балуемся», – весело, словами Карлсона из известного мультфильма, охарактеризовала Милка встречу, довольная тем, что Тася наконец-то увидела, какой замечательный парень – ее избранник. А Жене там совсем не понравилось, поскольку не хотел он тратить свободное время, столь редко ему предоставляемое, ни на кого, кроме Милы.

За месяц они сдружились. У Жени не было опыта общения с девушками. Наверное, его одноклассницы достойны внимания, только сам он подойти не осмелился, а они инициативы не предпринимали. Теперь же проснулась вся его боль по ласке женщины – тихой и доброй, и Милка такую ласку выплескивала на него.

Когда же батальон направили на учения в летний лагерь, она сама приезжала к нему в гости. Как добивалась, чтобы его вызывали на КПП и позволяли выйти за пределы части, он не знал. Много позже выяснил: отчимом Милы был начальник штаба дивизии полковник Балашев, который, желая расположить к себе девушку, помогал ей в организации кратких и редких свиданий.

Сердце Евгения открылось навстречу новым переживаниям, захватившим быстро и бурно. Может, многолетняя привычка к сдерживанию чувств подвела, а может, именно эта девушка была той юношеской мечтой, которая перерастает в мужскую любовь и не гаснет никогда? В сентябре обоим стало ясно, что встретились они в парке не зря, и что их будущая жизнь невозможна друг без друга. Не сопротивлялась и Милкина мама, почему-то сразу одобрившая выбор дочери. В общем, надо было дождаться девичьих восемнадцати лет, и тогда она с полным правом могла направиться за ним в любые края, сметая на своем пути всяческие преграды.