Борис Сопельняк - Рядовой Рекс (сборник)

– Вроде что-то мелькнуло! – приподнялся Виктор.

– Смотрите внимательнее, – продолжал махать веслами Собко.

– Точно, – подтвердил Маралов. – Похоже на костер.

– Должно быть два, – тяжело дышал Собко.

– И Рекс забеспокоился. Не иначе чует дым, – сказал Виктор, заметив, что Рекс приподнял голову и потянул носом в сторону огня.

– Должно быть два костра! – стоял на своем Собко. – На расстоянии двадцати метров один от другого.

– А может, второй залило? – предположил Маралов. – Дождь-то вон какой.

– Я им покажу дождь! – сквозь зубы процедил Собко. – По мне, хоть конец света, а костры должны гореть! Да так, чтобы их было видно только с воды.

Прошла минута. Другая. Рекс опустил голову на лапы. Громов до боли в глазах вглядывался в белесую мглу. Маралов орудовал ведром. Собко махал веслами. Скрип уключин. Вой ветра. Яростные атаки воли. И вдруг совсем близко взметнулись два снопа огня!

– Догадались, черти, – довольно улыбнулся Собко. – Я же говорил: бензин в костер подливать нельзя – он сразу же выгорит. Надо подбрасывать пропитанную бензином солому. Товарищ капитан, – обратился он к Громову, – у вас есть фонарик с красным стеклом?

– Есть.

– Работает? А то могу дать свой.

– Сейчас проверю. – Виктор достал из кармана плоский немецкий фонарик. – Порядок, не промок.

– Тогда мигните три раза. Переждите десять секунд, – и снова мигните, но уже два раза. Хорошо. Что на берегу?

– Погас один костер.

– Так и должно быть. Значит, прибыли по назначению, – повеселел Собко.

Когда лодка ткнулась в песок, ее тут же подхватили одетые в немецкие клеенчатые плащи люди и оттащили в кусты.

– С прибытием, – пожал всем руки заметно прихрамывающий человек. – Идти можете? Или передохнете?

– Далеко? – поинтересовался Виктор.

– Двенадцать километров.

– А сколько до рассвета?

– Час пятьдесят.

– Тогда надо идти. И порезвее!

Больше никто не сказал ни слова. Сперва шли в гору, потом огибали болото, перебрались через овраг и, наконец углубились в лес.

– Все, теперь мы дома, – облегченно вздохнул Собко, показывая на землянки и шалаши. – Ласкаво просимо!

– Неплохо устроились, – заметил, оглядывая лощину, Маралов. – Танкам сюда не пробиться, с самолета не разглядеть, пехоту можно встретить у болота.

– Для себя старались, – хохотнул Собко. – Да и гости будут не в обиде. Что больше нравится, шалаш или землянка? Выбирайте.

– Землянка привычнее, – ответил Громов.

– Тогда вот сюда. Отдыхайте. Через три часа прошу ко мне. За вами зайдут. Герман, ты тоже загляни.

– Есть, – кивнул встречавший их человек и, прихрамывая, пошел к своему шалашу.

Маралов и Громов переглянулись. Рекс тоже насторожился.

– Так это он? – спросил Маралов.

– Он.

– Что же ты не сказал сразу, язви тебя в душу! Я даже его лица не разглядел.

– Вот и хорошо, – довольно крякнул Собко. – Что бы вы впотьмах разглядели? Не спешите, капитан. Время у нас есть. Немного, но есть. Тут главное – не обмишуриться. Попадание должно быть стопроцентным.

– Да уж, – кивнул Виктор. – Чего-чего, а права на ошибку мы не имеем.

– Пока об этом не думайте, – все больше входил в роль хозяина Собко. – Обсохните, отдохните, а потом потолкуем.

В середине дня собрались у Собко. Федор был чем-то расстроен и, рассыпая табак, возился с самокруткой.

– Ты чего такой дерганый? – поинтересовался Маралов. – Беда какая?

– Не до песен, – махнул рукой Собко. – Пока я прохлаждался на левом берегу, здесь был бой. Как назло, зацепило командира. А у нас и врача-то путного нет. Повезли в другой отряд, а это сто километров по бездорожью. Не растрясло бы. Короче, теперь я и за него, и за начштаба. Скоро наступление. Отряду поставлена задача выводить из строя дороги, а тут еще вы… о этим Крайсом. В общем, так: сейчас я его вызову – и разбирайтесь с ним сами. Как решите, так и будет!

Громов облизнул пересохшие губы и бросил:

– Зови!

– Ты с ним беседуй, а я посижу в сторонке, посмотрю, послушаю, – отодвинулся в угол Маралов. – Пару вопросиков, конечно, задам, но не сразу, не в лоб.

– Добро. Только ты не пережимай. Помни, что Крайс нам нужен любой! Немецкий он немец или русский – все равно. Стоп! – остановил он сам себя. – Что я мелю? Как это – немецкий немец?

– А что? – хохотнул Маралов. – Разве не может быть русский русским, в отличие от французского или польского? Еще как может! Даже твой Рекс был немецкий немец, а теперь он кто? Русский немец! Рекс, верно я говорю?