Борис Сопельняк - Рядовой Рекс (сборник)

Тот привстал, но Галиулин с усилием нажал на его плечо.

– У вас задача посложнее – сохранить мост. Честно говоря, я до сих пор не верю в реальность этой затеи, но попробовать надо, разумеется, в том случае, если Крайс – действительно Крайс. На первый взгляд его план настолько наивен, что можно подумать, будто он рассчитан на дурачков. Но именно в этом его привлекательность! Короче говоря, несколько дней назад партизанские разведчики перехватили немецкую штабную машину с каким-то важным полковником. Этот оберст уверяет, что прибыл из Ставки и выполняет личные поручения самого Гитлера. К сожалению, документов, подтверждающих его чрезвычайные полномочия, нет. Это усложняет дело. Но можно надеяться, что в суматохе отступления едва ли кто-нибудь станет требовать какие-то дополнительные документы «оберста из Ставки». А его удостоверение личности действительно выдано в Берлине… Все это я рассказываю со слов начальника штаба отряда Собко – с ним вы скоро познакомитесь. Собко в Крайсе сомневается, поэтому какие-либо действия, как я уже говорил, возможны только после того, как Маралов убедится, что Крайс – это Крайс. А план этого немца прост: под видом «оберста из Ставки» проникнуть на мост и устроить сверхпридирчивую инспекцию: как организована противовоздушная оборона, удобны ли предмостные сооружения, надежна ли охрана и, наконец, самое главное, хорошо ли отработана система уничтожения моста. Допустим, я подчеркиваю, допустим, это удастся. Но как эту систему вывести из строя? Крайс предлагает действовать по обстановке. Именно это мне больше всего не нравится. Что значит по обстановке? Перебить охрану? Пустое – вас там будет всего двое. Устроить что-то вроде учений, забраковать всю систему, потребовать ее переделки и тем самым выиграть время? Дохлый номер – система может быть в идеальном порядке.

– Ну и хорошо, – не удержался Виктор.

– Что хорошо?

– Хорошо, что в идеальном порядке. Отличная идея! Не дурак он, этот Крайс, далеко не дурак.

– Я и не говорю, что дурак, – улыбнулся Галиулин.

– Связь у нас будет надежная? – азартно продолжал Виктор.

– Вполне.

– Тогда так, – коротким апперкотом ударил он по собственной ладони. – В тот момент, когда мы будем проверять сигнализацию, проводку и все такое прочее, надо устроить налет нашей авиации. Только самолеты прикажите вести асам: ни одна бомба не должна попасть в мост. Пусть поклюют берега, ну и, само собой, водичку, чтобы побольше фонтанов, брызг, шума, треска, дыма и огня.

– Молодец, Витька! – трахнул кулаком по столу Маралов. – Под этот «атас» можно орать, давать нелепые команды, одних послать туда, других – сюда и тем временем вывести систему из строя.

– А что? – почесал переносицу Галиулин. – В этом что-то есть.

Ночь для переправы выдалась самая что ни на есть подходящая. Дождь как из ведра. Ураганный ветер так перемешал тучи с днепровской водой, что не понять, где небо, где река.

– Самое главное – видимость нулевая, – налегая на весла утлой лодчонки, радовался Собко. – Нас сейчас ни в один телескоп не сыщешь.

– Она и для нас нулевая, – ворчал Маралов. – Смотри, не завези к немцам.

– А они тут везде, – хохотнул Собко. – Представляете, какое безобразие: на правом берегу ни одного советского гарнизона.

– Весельчак, – пробурчал Маралов. – Где небо, где земля, куда плывем? Моряка бы сюда.

– А я и есть моряк, – методично взмахивая веслами, продолжал Собко. – Правда, без тельняшки, но моряк. Товарищ капитан, – крикнул он Громову, – рулите против ветра! Держите носом на волну, а то перевернет! Вот так, хорошо.

Некоторое время Собко молчал, выгребая против течения. Он видел, как присмирели офицеры, как стараются не показать страха перед разбушевавшейся стихией.

«А ведь храбрецы из храбрецов, герои, – размышлял он. – Что же будет с остальными, когда придет час форсировать Днепр? Да, видно, немало братьев-славян устелет дно реки».

Виктор сидел на корме и что есть мочи подгребал широким, как лопата, веслом. Ветер дул то слева, то справа, то в грудь, то в спину, волны захлестывали лодку через борт – и тогда Маралов хватал дырявое ведро и, проклиная все на свете, вычерпывал воду.

У самых ног хозяина лежал промокший и отяжелевший Рекс. Он тоскливо смотрел на мелькающее у носа ведро, прислушивался к незлобивой перебранке людей и время от времени вздрагивал всем телом, ощущая, какое тонкое и ненадежное дно лодки и как много под ним воды.