Кевин Милн - Сладкая неудача

– Два часа, – проговорил он непослушными губами, – битых два часа я сижу тут и ломаю голову, что мне делать…

Его тон обжег ее.

– Что происходит, Гаррет? Ты не успеваешь… если ты о…

Ее слова повисли в воздухе.

– Гаррет, – взмолилась она, – что там у тебя? Скажи, и мы все обсудим!

Он отвернулся и прошептал:

– Мне очень трудно сказать это, Соф… Мне жаль… Прости…

– Жаль? Чего тебе жаль, Гаррет? И за что ты просишь прощения? Говори же!

Он опустил глаза.

– Все кончено.

Тошнота подступила к самому ее горлу. Она прижала ладонь ко рту, боясь, что из него сейчас хлынет нечто ужасное.

– Что? – вымученно спросила она, когда рвотный рефлекс улегся. – Ты о ком говоришь? О нас? Что у нас кончено, не понимаю? Гаррет, что бы там ни было, я уверена, мы в силах все превозмочь! Ты только скажи… Ну пожалуйста…

Порыв ветра с дождем яростно хлестнул по машине, ее содрогнув.

– Прости, Софи, – повторил Гаррет, более прочувствованно. – Если бы можно было этого избежать, я бы… да… но… но некоторые неудачи невозможно исправить.

– Ах, ты даже продумал все?.. Ну так хотя бы скажи мне, в чем дело? – на верхних нотах простонала она.

Он медленно повел головой, как бы уклоняясь от ее сокрушающего желания знать, что происходит.

– Какая разница? Все кончено, Соф. Когда-то ты убеждала меня, что все хорошее долго не длится. Видимо, твоя правда…

Вот уж чего ей совсем не хотелось, так это удариться в слезы, но его слова отозвались в ней потоком рыданий.

– Ты мне все врал! – пронзительно закричала она. – Ты говорил, что будешь любить меня! Что будешь любить всегда! Что я могу доверять тебе! И что? Я тебе доверяла! Я тебе верила! И вот теперь… – Голос ее прервался, ей не хватило дыхания, она судорожно всхлипнула.

– Насчет свадебных дел не беспокойся, – отстраненно проговорил Гаррет, втиснув эту бесстрастную фразу между ее выкриками. – Я позабочусь, чтобы все были извещены. Тебе ничего не придется делать.

Она слышала его, но не видела – она вся была сплошной крик и непонимающее страдание.

Было много вещей, которые он хотел бы сказать ей, чтобы утешить, но он знал: любое его слово повлечет новые добавочные вопросы. Вопросы, на которые он не хотел отвечать.

– Мне надо ехать, – сухо уронил он.

– Так что же? Ты объявляешь, что все кончено, и уезжаешь? Вот прямо так?

Он молча кивнул.

Софи открыла дверцу и выскочила под проливной дождь. И так стояла, босая, в момент промокшая, наблюдая, как Гаррет отъезжает от ее дома и исчезает из ее жизни.

Когда скрылись габаритные огни, она вернулась в дом. Как была мокрая, рухнула на диван, сжалась в комок и проплакала до утра.

Возможно, мир – твоя устрица, только у твоей устрицы нет перламутра.

– Открой мне, Софи! – кричала Эвалинн в десятый раз.

– Уходи!

– Иди к черту! Я буду тут стучать, орать и звонить, пока ты не впустишь меня! – Эвалинн нажала на звонок пять раз подряд, потом снова принялась барабанить. – Соседи уже смотрят! Лучше открой, пока они не вызвали сюда копов!

Через полминуты Софи сдалась и открыла дверь. Она появилась перед подругой бледная, со свежими полосами слез на щеках. Ее глаза опухли, волосы напоминали воронье гнездо, и казалось, будто она год не вылезала из пижамы.

– Привет, Софи, – ласково начала Эвалинн.

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Неужели это так трудно понять!

– Да-да, я понимаю. Но ты уже изолировала себя… на сколько дней? На три дня. Хватит. Можно войти?

Сурово хмурясь, Софи пробормотала:

– Черт с тобой.

Эвалинн шагнула вперед, раскинула руки и обняла Софи.

– Не стану лукавить. Выглядишь ты ужасно.

– Заткнись…

– Фу-у… где твой обворожительный запах? Ты принимала душ?

– Нет.

– Тогда самое время.

Не обошлось без понуканий, но через час Софи выглядела и пахла вполне презентабельно. Вскоре после этого появилась и Эллен – на патрульном автомобиле.

– Зря ты не позвонила мне, Софи, – упрекнула ее Эллен, обнимая. – Тогда бы мне не пришлось узнавать об этой истории три дня спустя от матери Гаррета.

Софи высвободилась из ее рук.

– Ты права. Но… мне не хотелось ни о чем думать и ни с кем говорить. Не хотелось поворачиваться лицом к реальности.

Эллен снова ее обняла.

– Все так, Конфетка, все так… Моя милая…

Эллен обо всем узнала от матери Гаррета, пока дежурила в даунтауне: диспетчер полиции, Оливия, известила ее, что та срочно нужна в офисе. И когда Эллен прибыла, Оливия передала ей то, что только что сама узнала от сына.