Анна Ефименко - Английская лаванда

– «К» значит «Клайв».

– Я – умница и талант! – Клайв залезает на стол не разувшись, зачем-то накинув на плечи золотую скатерть.

Мередит сидит на ковре, согревается от осенних заморозков перед камином.

– Умница и талант! Когда путешествие?

– Отец приедет через неделю, думаю.

– Привет папаше Уильяму! – Перси торжественно поднимает графин. – Породившему умницу и таланта!

«Аминь!» – Клайв ударяет бокалом об узорчатый графинов бок. Узел брудершафта трудно вяжется, когда один на полу, а другой забрался с ногами на стол. Локти валлийца покрыты веснушками, локти именинника упрятаны плотными рукавами. Пляшущее вино вырывается на белую манжету; даже раззявы почитают Бахуса. Их холодные носы едва не соприкасаются: ледяные айсберги в море хмеля.

– За здоровье Клайва! Моего восемнадцатилетнего старины!

– Да! Да! – по-прежнему стоя на столе в глупой блестящей скатерти, сияет друг, щеки лоснятся. В порыве необычайной щедрости он восклицает: – Эй, я придумал! Куплю там тебе цепочку для часов в подарок. Как раз выпадет на твой день рождения.

– Осталось недолго ждать. Смотри не продешеви! – Мередит притворно грозит указательным, хлопает карими, такими темными, что в них растворены зрачки.

Больше они не увидятся.

А год спустя Клайв, выскочка-гуманитарий, познакомится с Маргарет Джусти. На творческом вечере их с Мег усадят за пианино, и он будет играть рядом с ней, как когда-то с другом.

Клайв опустил взгляд, густо покраснев в сизых туманах курительной комнаты. Страницы, испещренные неровным почерком, трепыхались в руках. Полгода назад он так же трясся в университете, протягивая другу печатный вариант своей «НеНовеллы Винограды».

– Это обо мне ведь, правда? – расплылся Мередит в довольной улыбке.

Наконец-то именинник снял безумную золотую скатерть и уже вот-вот предложил бы разойтись по спальням. По идее очерк нужно было зачитать за столом перед всеми собравшимися, но, предчувствуя непонимание, Клайв решил избежать возможных домыслов и кривотолков да огласить посвящение наедине.

– Сегодня не только у меня день рождения, знаешь же.

– Конечно, мой дорогой Патрокл. Это день нашей дружбы.

Эрншо чиркнул спичкой, закурил.

– Забавно, мы никогда не знакомились друг с другом!

Перси зевнул.

– Зачем, если были связаны еще родителями? Эх ты! – М. легко пнул своего темноволосого визави. – Пришлось два года жить, дожидаясь твоего появления на свет! Клайв, понимаешь, это было предопределено.

Однажды Мередитов с Эрншо пригласили на званый ужин, и те решили оставить мальчиков у Клайвовой бабули. Перси было лет пять, от страха лишиться покровителей он мигом растерял всю власть и авторитет старшего и залился слезами. Дедушка, старый мистер Эрншо, отец дяденьки-пианиста и дяди Джорджа (Парижанина), достал из сундука шахматы: необычные фигуры в виде армии Римской империи. Ладьи были колоннами, пешки носили шлемы-монтефортино. Но даже такие чудеса не могли утешить конопатую мордашку, горько плачущую в незнакомом доме. К. же, трехлетка, не желая разочаровываться, попросту уснул. Так же он думал поступить и сейчас, чем быстрее, тем лучше, испугавшись того, какое значение имело для него самого слово «предопределено».

Поутру после праздника они спорили об Аристотеле, который никак не давался Клайву, хотя всему миру положено было восхищаться философом. Обоим страшно хотелось чего-нибудь апельсинового. Куда-то пропали все сигареты. Перси с похмелья разбил умывальный кувшин, долго не мог попасть левой в башмак.

К. проводил друга до железнодорожной станции, таял щуплым силуэтом на перроне. Ноябрьский ветер немилосердно исхлестал его пощечинами. Недавно он порвал с какой-то девицей, ревновавшей его к собраниям поэтического кружка, и теперь с утроенным рвением занялся литературными экзерсисами, отыскивая буквенную сетку, пожалуй, даже в шахматных клетках или нотных гармониях.

Откуда у малого такая страсть к нестандартным ходам? Нынче признавались самые изощренные течения живописи, убойная в своей ритмике музыка и такие вот, не соответствующие викторианским лекалам, рассказы. Цифры какие-то, игра со звучанием букв – кто знает, вдруг это куда сгодится в будущем?