Сергей Петров - Тест на блондинку (сборник)

Оксанка медленно переходила от стула с одеждой на спинке к столу, потом к тумбочке, обежала глазами полки книжного шкафа за стеклом. На секунду задумалась и вернулась к стулу, зашуршала-зазвенела в карманах серых летних брючек. По-детски трогательно обрисовался при наклоне под натянутой кожей прерывистый стручок позвоночника, и левая грудь оформилась в захватывающе правильный и тёплый белый конус с нежным розовым пиком. Я сглотнул.

– Что вы ищете, Ксения? – насмешливо, голосом покровительственным, ловеласа в летах.

– Уже проснулся. – Вспыхнувший блеск зубов. Она оставила в покое брюки, подошла ко мне вплотную, торжественно вынула из шлёпанца ногу и легонько наступила мне на грудь. Ужимка, ах, какая радостная и нераздражающая ужимка на сморщенных губках! Какое мраморное круглое колено! Какое… всё!.. Умиротворённо закрываю глаза.

– Мы ищем свои часы, царь Борис! Вы не видели их?

Как стеклодув дорогую готовую вазу, обхватываю, не видя, её ногу под коленом.

– Ваши часы на подоконнике, Ксения. Среди газет. Вчера вы оцарапали мне ими руку.

– Ой, верно!

Оксана тут же вырвалась из моего рукосжатия, подхватила серебряный браслетик с часами, пошла вглубь комнаты, надевая их. Удаляющийся от меня, замирающе сулящий счастье силуэт. Что-то порвалось, что-то не связалось в этот миг в узелок. Очарование сценки померкло.

– Когда ты едешь домой? – Ксюха сидела уже на стуле, натягивая брюки.

– Завтра. Всё завтра. Сегодня я просто не в силах. – И отрепетированное падение головы набок, и задавленно вываленный язык – на тебе! Наш роман продолжается. Пушечно бухнула дверь в коридоре, выгнуло в окно бежевую штору пронзившим её сквозняком. Я задаю вопрос, заранее уверенный в ответе: – Надеюсь, мы проведём сегодняшний день вместе? Пошли на Днепр. – И, потягиваясь истомно и предвкушающе, бросаю последнюю свою бездумную и невесомую фразу этого утра, фразу, в общем-то, одинокой дамы, внезапно приглашённой на свидание: – Сто лет на пляже не был!

Ксюха просунула голову в ворот чёрного балахона-футболки.

– Конечно! – Она была радостна и беззаботна, как девчонка, эта двадцатишестилетняя женщина. – Конечно, мы сегодня будем вместе. Я только дома покажусь, а то родители беспокоятся. – Футболка упала наконец занавесом вдоль тела. Оксана замялась на секунду, глядя мне прямо в глаза. – И вообще… Я хотела тебе сказать… Боря, мы взрослые люди. – её голос понизился, стал шероховатым и нежным. – Взрослые люди… – Ксения стояла надо мной на коленях. Глаза её жили. – Может, будем вместе совсем? – В голосе остались только нежность и преданность. Длинный-длинный, благодарный поцелуй в мои не до конца раскрывшиеся губы. – Ты такой ласковый, такой ласковый!.. – Ксюха покачала головой в молчаливой улыбке, вспоминая. И тут же усмехнулась с едва уловимой, но другой – удовлетворительной – интонацией. – И перспективный!

Солнце всё так же нагревало шторы, ломилось в комнату сквозь открытую створку окна, сквозь пыльное стекло. Всё так же пыль лежала на подоконнике, старые газеты – в ней. Очень пыльный район. Мне приходится каждый день проходить по комнате с влажной тряпкой в руках. «И это четвёртый этаж! Ужасно много грязи! Ужасно много…»

Я стоял перед Ксюхой совершенно голый. С растрёпанными волосами и мятым лицом. С начинающим круглиться животом. Несвежий. Использованный. Наверное, очень смешной. Я не помню, как оказался на ногах. Мне показалось, что под спину скользнула по простыне гадюка.

«Перспективный!.. Хм, перспективный… Дурацкое обещающее слово. Нанесённое мне оскорбление… Перспективный! Теперь, конечно, чего скромничать: будущее есть… Она смеется, кажется?»

Оксана уже говорила что-то, но перед этим точно: коротко прыснула. «Да-да! Одеться! Нужно срочно одеться. Я смешон сейчас».

Вытащены из-под матраца и надеты трусы, ещё скорее натянуты брюки. Я застыл на краю ложа босиком, рассеянно выглядывая носки и рубашку.

Ксюха спрашивала тоном непонимания и зарождающейся обиды. О чём? Я не знаю. Будто молния ударила в мозг вслед за теми её словами, высветила все до последнего сухого листика на песке и его чёрной тени, до последней минуты моего прошлого – и вместе с громом ко мне пришло озарение. Я понял. Я всё понял!

«Вот, значит, как: перспективный. Не малодушный и отчаявшийся! Не слабый, психованный и добрый, не весёлый, толстеющий и умный, не седеющий и сентиментальный! Не симпатичный и талантливый даже! Перспективный. Могущий принести выгоду в будущем. Вот как! Ксения и дорогая моя журналисточка Танюша, как решительно рвётесь вы в моё будущее! Может, во мне действительно что-то новое появилось за эти два года, если женщины так охотно идут на сближение, так искренни и после первой же ночи начинают ворковать о совместной жизни?»