Слесаренко встал и пошел было к селектору дать команду на вход, но на пол пути сбавил шаг, повернулся к окну и замер так, сунув руки в брючные карманы.
– Ну ладно, – сказал он, глядя за окно. – «Планерку» я там проведу, допустим. А дальше?
Он быстро прошагал к столу и схватил листок расписания.
– Коммунальщики, рынок, отпускные учителям, планерка по мосту, личный прием:.. Это зачем... все это зачем туда тащить?
– Как раз все это туда «тащить» и надо, – убежденно и весело сказал Лузгин. – Пусть господа пикетчики увидят, сколько в городе проблем. Сколько людей находятся в гораздо худшем положении, чем богатенькие, – да-да, богатенькие! – рабочие цеха подземного ремонта скважин. У них зарплата в шесть раз выше, чем у школьного учителя. И не платят им с апреля, а учителям – с февраля. Да они на свои заначки, господа несчастные нефтяники, могут еще год безбедно бастовать и пикетировать! Да, кстати, а строителям на мосту когда последний раз полную зарплату выплачивали? И кто налогов в местный бюджет больше всех задолжал? Кто платил своим уборщицам больше, чем зарплата у мэра? Кто напокупал в Крыму и в Греции всяких там шикарных пансионатов? Кто жилье свое полуразваленное бросил на содержание городу? Кто, как не наши славные нефтяники? Кто насоздавал оффшорных компаний, в которых растворились миллионы нефтедолларов, а?
Не заводись, – улыбнулся Кротов. – Ты еще не на митинге.
– Да какого хрена! – почти крикнул Лузгин. – Вот вы мне поверьте: остановится первый же пассажирский поезд с Севера, выйдут оттуда мужики, набьют морды пикетчикам, и вопрос будет решен. Когда у нас идет уренгойский?
– В шестнадцать тридцать, – по памяти ответил Слесаренко.
– Так вот, в шестнадцать сорок пять никакого пикета уже не будет.
– Драки мы не допустим. Драка – это уголовщина. Нам же и отвечать придется.
– Да не будет никакой драки, – брезгливо сказал Лузгин. – К моему огромнейшему сожалению.
– Надо ехать, – сказал Кротов. – Вовка дело говорит.
Виктор Александрович нажал кнопку селектора и произнес:
– Пожалуйста, приглашайте товарищей, Нина Константиновна.
– Опять «товарищи», – укоризненно поднял брови Лузгин.
– Товарищи по работе. Вы, кстати, тоже.
– А я-то думал, мы друзья.
– Вовка, заткнись.
– И ты туда же, Серега. Вот она, благодарность друзей и начальства. Им, на хрен, гениальный сценарий предлагаешь...
Полковник Савич вошел первым – округлый, невысокий, в новеньких погонах на толстоватых плечах. Серая щетина на лице, белки глаз мутно-красные. «Тоже... с народом, или от бессонницы?» – подумал Слесаренко, пожимая руку полковнику и следом остальным входящим: тоже ритуал, правила игры. Участники «планерки» рассаживались по своим привычным местам, и Лузгин уже успел переместиться, как отметил Слесаренко, и шептался о чем-то со своим визави – заместителем мэра по «социалке» Федоровым.
– Все в курсе? – спросил Виктор Александрович, садясь к столу и одергивая пиджак. – Коли молчите, значит, все. О Харитонове слышали? – Слесаренко посмотрел в глаза полковнику, и тот виновато шевельнул погонами. – Вопрос ясен. Какие будут мнения?
– А где сам Вайнберг, Виктор Александрович? – Федоров склонился над столом, чтобы его было лучше видно с дальнего конца. – Или мы так и будем чужую кашу расхлебывать?
– Каша у нас общая, и хлебать ее придется. Прошу уяснить это раз и навсегда. Если мы власть, то мы отвечаем за все, что происходит в городе.
Федоров обиженно поджал губы и откинулся на спинку стула, исчезнув за шеренгой лысин, шевелюр и пиджаков; были видны только его пальцы, мелко барабанившие по крышке стола.
– Есть предложение перенести сегодняшнюю работу непосредственно к месту происшествия. – «Что за казенщина все липнет к языку!» – И провести работу гласно, на глазах у людей.
– Позволено будет спросить: чье это предложение?
– Это мое предложение, товарищ Федоров.
– Вопрос снимаю. Извините.
– Прошу всех собравшихся распределиться по машинам. Выезжаем через... десять минут. И, пожалуйста, садитесь поплотнее, не гоняйте лишние машины. Полковник, вы поедете со мной.
– Слушаюсь, – кивнул Савич.
– Все рабочие документы с собой. Встречаемся внизу. Вы почему задержались, Петр Петрович?
– В больницу заезжал, – негромко сказал начальник милиции. – В пять утра у Воронцова была остановка сердца. Подключили аппарат, до сих пор на нем держат. Несчастный мужик, уж лучше бы...
– Как там эти двое... ну, которых вы арестовали в аэропорту, азербайджанцы. Молчат?
Читать дальше