Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

Юрчик встал, шагнул к трупу, схватился за рукоять ножа и дёрнул на себя. Труп шевельнулся, зашевелились и волосы на голове Юрчика, а нож не поддался. «Нет, я не смогу сделать этого», — слабо пронеслось в голове Юрчика. И он сделал это: пробормотав вслух: «Прости дед. Тебе уже не больно, а живому Герману может помочь. Ты же не хочешь, чтобы пострадал невинный человек?», упёрся ногой в мёртвое тело и обеими руками вырвал нож. Уже лезвие выходило из тела, когда Юрчик запаниковал: «Сейчас фонтаном хлынет кровь!». Но кровь не хлынула. В хозяйское кухонное полотенце Юрчик завернул нож и сунул его в рюкзак.

«Так, одно дело сделано, — хладнокровно подытожил Юрчик, изо всех сил стараясь не обращать внимания на звон и сумятицу и безостановочное «бежать, бежать!» в голове. Из кармана пиджака Пастухова он вынул Герину фотографию. — Надо посмотреть, может, они ещё тут чего из Юлькиного дома накидали». При беглом осмотре комнаты ничего подозрительного обнаружено не было. Тогда Юрчик прошёл в соседнюю комнату и в изголовье кровати увидел женскую заколку. «Юля тут ночевала и, возможно, забыла. А, может быть, и подбросили». В любом случае заколку требовалось изъять. Поколебавшись, Юрчик сорвал с подушки наволочку, потом скомкал простыню, сунул в наволочку — там могли остаться Юлины потожировые следы. Во всяком случае, в кинодетективах на постельном белье они оставались.

Круглый чёрный предмет, стоявший на прикроватной тумбе, бросился в глаза Юрчику. Больше всего он походил на репродуктор сороковых годов, в фильмах про войну такие служили реквизитом, или не такие, но похожие. Тем не менее, загадочное устройство не являлось допотопным радио — оно через адаптер подключалось к электропитанию. «Юлька, наверное, эту штуку из Москвы привезла и деду для изучения оставила. А что, если из-за этой тарелки и разыгрался весь этот чудовищный бардак? Захватить, что ли? Может, она станет весомым аргументом в полемике с «конторой"? А почему тот, кто убил Пастухова, не забрал тарелку? Мало ли почему. Не знал, например, как выглядит искомый аппарат. А про тарелку подумал так же, как и я вначале — что это рухлядь, старый-престарый репродуктор».

На размышления времени не оставалось: выпрошенные у таксиста четверть часа истекали. Юрчик сунул тарелку в наволочку. Зачем-то выдвинул ящик прикроватной тумбочки, с которой только что стащил загадочный репродуктор, обнаружил там стопку толстых тетрадей в клеёнчатых переплётах, открыл наугад — записи, формулы. «Лерка разберётся что к чему, зря она, что ли, кандидат физматнаук. А вдруг ценное что-то? Не отдавать же убийцам». Бросил и тетради в наволочку. Затем тряпкой быстро протёр все дверные ручки, стол, изголовья стульев, всё, к чему прикасался, и, подхватив рюкзак, направился было к выходу.

«Стоп! А если за домом следят? Прихватят меня тёпленьким на выходе с полным комплектом вещдоков и корыстным мотивом в придачу — с хренью в наволочке?»

Юрчик не стал гасить свет в горнице и снова направился в боковую комнату, из которой только что умыкнул предмет неясного назначения. Тут он обнаружил, что пол в избе просто испещрён бурыми следами от протекторов его ботинок — умудрился вляпаться в кровь, натекшую из смертельной раны Пастухова. Судьба новой обуви, таким образом, была предрешена. В любых других обстоятельствах для рачительного Юрчика это стало бы стрессом лёгкой степени тяжести. А в кошмарной ситуации, в которую он угодил, вместо того, чтобы пренебречь таким пустяком, как потеря пары башмаков, Юрчик расстроился так сильно, что из глаз неожиданно брызнули слёзы. Его реакция хоть и была нелепой, однако пошла на пользу: вместе со слезами излилось навязчивое «бежать, бежать», до этого безостановочно звучавшее в его голове, плавное кружение предметов перед глазами прекратилось.

Не включая света в спальне, Юрчик раскрыл окно, ведущее в огород, выбрался из дома, затем, спрятав в кустах рюкзак и наволочку с загадочным артефактом, вышел к заждавшейся его машине. Теперь уже и в самом деле заикаясь, причём сильнее, чем наигрывал это раньше, сказал таксисту: «Командир, я ост-таюсь. Она меня прост-тила. Вот, возьми по д-двойному т-тарифу, как обещал. А медальончик-то верни, ага. Ну, д-давай, к-командир, уд-дачи на д-дорогах!».

Проследив, что за машиной хвоста не увязалось, Юрчик сказал себе: «А т-теперь огородами, и к К-кот-товскому», и побежал в направлении лесочка, видневшегося в свете занимающегося утра. Углубиться в лесок не удалось — он оказался поросшим хилыми деревцами болотом. Юрчик переоделся, переобулся, утопил улики, нож погрузил в болотную жижу подальше от всего остального, и пошёл куда глаза глядят с соображением, что рано или поздно выйдет на какую-нибудь дорогу. Через полчаса он уже трясся в кабине раздолбанного грузовика, потом пара пересадок, и так, на перекладных, он добрался до города.