Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

А тогда, по пути в Оренбург, я был вполне счастлив. После того, как мы в Самаре расстались с Петей, нам уже не нужно было спешить. Мы подолгу отдыхали в пути, иногда, когда хозяева были приветливы, оставались на две ночи. Питались мы здоровой крестьянской едой, дышали чистейшим воздухом, пили вкуснейшую воду из родников, которых кругом было великое множество. Всё это послужило тому, что все члены нашей семьи восстановили силы, потраченные на выживание в захваченном революцией Петрограде и на тяжёлом пути до Самары. Вновь зазвучали командные нотки в маменькином голосе.

Признаться, раньше я порой досадовал на желание матери держать всё семейство под неусыпным контролем. Но после того как в течение нескольких месяцев мы видели мать непривычно тихой и молчаливой, мне стало покойней, когда она вновь принялась руководить всеми. Маменька следила за тем, чтобы все дети и кормившая грудью Петина жена Варя обязательно пили парное молоко, чтобы обе Лидочки — моя сестра и моя семилетняя племянница, тоже Лида — помогали невестке, давали ей отдохнуть от малышки. Мама откармливала Оленьку — «Какая вы худенькая и бледненькая! Вам, душенька, нужно много есть» — и подкладывала ей самые лакомые куски.

Как всегда наибольшее внимание мама уделяла отцу. Она отпаивала любезного супруга травяными чаями и отварами, и надо сказать, что скоро отец стал выглядеть вполне бодро. Наше семейство всё больше походило на то, чем являлось до начала беспорядков, и это наполняло меня радостью. Кроме этого тихого чувства я испытывал ещё и бурный ежедневный восторг бытия: мне сколько угодно можно было смотреть на Оленьку Оболенскую. Говорить с ней я не решался, но когда Оля обращалась ко мне, обмирая от счастья, выдавливал из себя что-нибудь односложное.

Однажды, когда до Оренбурга оставалось менее двух дней пути, мы проснулись — заночевали мы в степи — и обнаружили, что нашего возницы нет. Обошли окрестности, звали, кричали, всё было тщетно, наш Автомедонт исчез. Возница по совместительству являлся нашим охранником, у него имелся дробовик, всегда висевший за спиной. Лишившись вооружённый охраны, отец полез за своим револьвером, который по совету всё того же возницы хранил в деревянном ящичке, прикреплённом к днищу телеги. Ящик оказался пустым. Стало ясно, что сегодняшние исчезновения не сулят нам ничего хорошего. Мы не без труда запрягли лошадей, отец взялся за вожжи, и мы поспешили вперёд. Ехали уже часа полтора, когда наперерез нам из-за лесочка вылетела запряжённая тройкой повозка и помчалась прямо на нас. Всё произошло неправдоподобно быстро: не произнеся ни слова, трое бородатых мужиков сбросили нас с подводы, и угнали её вместе со всем нашим скарбом.

Я обнаружил себя сидящим в дорожной пыли, рядом полулежала и плакала маменька, отец прижимал её к себе, невдалеке Варя качала на руках заходящуюся в крике Маняшу. Лидочки, обе с перепуганными лицами, стояли, крепко обнявшись, и смотрели на дорогу. Я тоже посмотрел вслед умчавшейся подводе и увидел Олю. Вот она нагнулась, подняла что-то, потом подняла ещё раз. По дороге и обочинам были разбросаны Олины вещи, выпавшие из раскрытого саквояжа, чуть в стороне валялся затянутый в свёрток макинтош отца. Вероятно, всё это лежало поверх остальных вещей и, не будучи закреплённым, свалилось с угоняемой на бешеной скорости подводы. Я стал обыскивать придорожную траву и обнаружил куклу Лидочки-младшей. Несмотря на то, что кукла была фарфоровой, она осталась в целости и сохранности. Больше мы с Олей ничего не нашли.

Наташа, сделав загадочный знак рукой, вышла из-за стола и скоро вернулась со старинной фарфоровой куклой. Со щёк куклы давно сошёл румянец, ножки её были босы, а в остальном она представляла собой великолепный образец искусства кукольных дел мастера.

— Это она и есть? Это моя Лида?

— Помнишь, Наталья, я говорил, что эта кукла перешла к тебе от Маняши? Не сказал, правда, что той она досталась по наследству от её старшей сестры Лидочки. Маняша обрадовалась, когда Оля протянула ей куклу и сказала: «Это тебе Лида послала». Малышка лопотала «Лия, Лия», и гладила, и целовала куклу. Наверное, кукла напоминала ей о сестре, возможно, даже частично смогла её заменить, вот и осталась навсегда Лидой.

— Что же случилось с Маняшиной сестрой? — тихо спросила Наташа.

— С Петиной Лидочкой случилось то же, что и с её старшей тёзкой, то же, что и с моими родителями и с Варей. Все сразу. Но об этом уже не сегодня. Тяжелые это воспоминания.