Анна Эрде - Железная дорога

— Разве не глупо проиграть кучу денег и остановиться в шаге от Большого Куша? — Видимо ему самому эта логика казалась безупречной. — Я ведь с процентами долг верну, Женюра, и премию тебе сверху положу. Мне бы только сейчас...

Разумеется, я понимала, что мои кровные денежки никогда ко мне не вернутся, и подсчитывала в уме, какую сумму могу дать без надежды на возврат. Сумма получилась совсем смешной, и парень ушёл разочарованный. Хотя смешные деньги от меня принял. Возможно, тот парень тоже начинал карьеру игромана, чтобы спасти кого-то, например, выиграть денег для срочной операции.

Я не стала рассказывать Саше о появившейся у меня аналогии. Вслух сказала только:

— Какая странная игра.

— Это не игра, Женечка. Я должна уберечь сына, значит, я должна во всём разобраться. Больше некому.

Я смотрела на исхудавшее и бледное лицо подруги, на её вздрагивающие плечи и холодела от мысли, что возле неё дежурит реальная опасность. «Что происходит? — Думала я с подступающим отчаянием, — Двух подруг я уже потеряла, так и не сумев им помочь. Теперь на моих глазах третья, последняя, затягивает петлю на своей шее, а я, как парализованная, сижу и не могу подобрать нужных слов».

Неожиданно для себя я сползла со стула и крепко обхватила Сашины ноги. «Не отдам! — прорыдала я, — Не выпущу, спрячу, свяжу, не отдам!» Так, кажется, я ещё никогда не плакала: давясь слезами, задыхаясь, некрасиво подвывая. Саша тоже уселась на пол, мы обнялись и принялись плакать вместе.

— Так ты считаешь, что я попала в зависимость от самого процесса, и это похоже на то, что происходит с игроманами? — Спрашивала Саша, когда мы отплакались, отсморкались, и я уже выговорила всё, что думала по этому поводу. — А если тайна и в самом деле существует? Каким другим образом я смогу это выяснить? У нас была идеальная семья, и с нами не должно было произойти ничего из того, что произошло.

— Идеальных семей не существует. В каждом дому по кому. И почти в каждом доме есть надёжно запертая дверца, а ключ в зайце, заяц в утке, и так далее. И, наверное, нужно сто раз подумать над тем стоит ли добираться до ключика. А ты намеревалась просто и небрежно взломать замок. Знаешь, ещё ни в одной сказке это никому даром не выходило. — Я понимала, что уже можно разглагольствовать, приводить примеры из мифов народов мира и классической литературы — передо мной снова была прежняя разумная Саша.

— Говорят, что сердце материнское вещун. Я чувствую, что над головой сына занесён топор. Чувствую, понимаешь?! И как мне убедить себя, что это только невроз? Допустим, врачи заставят меня поверить, что никакой опасности не существует, я расслаблюсь, отвлекусь, и вот тут-то... — Саша судорожно вздохнула.

— Я готова поверить твоему материнскому сердцу, Саша. Давай, подумаем вместе, что такого мог натворить твой отец, за что ему пришлось так страшно расплатиться. Автокатастрофа... Сбил, что ли, твой отец кого-то? Например, в юности мчался на мотоцикле, наехал, испугался и умчался с места аварии? Зная твоего отца, я не могу поверить, что он мог так поступить даже подростком.

— Я тоже в это никогда не поверю.

— Вспомни, Саша, как странно вёл себя твой отец, когда тебя бросил Генаша. Он даже не попытался поговорить со сбежавшим зятем, вернее, нам об этом ничего неизвестно. Но то, что твой отец тогда выглядел страшно подавленным, это точно. А если у него самого была похожая история? Допустим, до встречи с твоей матерью он встречался без обязательств с какой-нибудь девушкой, она забеременела, а твой отец не хотел жениться по залёту. Или не верил, что это его ребёнок: добрые люди оговорили девчонку. Или ещё что-то в этом духе. И вот, через много лет он узнаёт, что с брошенным им ребёнком стряслась беда. А у его законного сына всё в порядке, у него самого всё в порядке. На твоего отца наваливается чувство вины, а тут уже включаются законы природы: вина требует наказания. Наступает время «Ч», и твой отец, конечно, совершенно бессознательно поворачивает руль не в ту сторону. Помнишь, какой-то мужик говорил, что если бы резко повернуть вправо... или влево, не помню, тогда они могли бы уцелеть.

— Это только предположения, Саша.

— А если бы ты это узнала из психологических экспериментов, которым абсолютно доверяла, что бы тогда стала делать?

— Постаралась бы разыскать ту женщину. Узнала бы, чем могу помочь, попросила бы прощения.

— Вряд ли получилось бы её найти: одни ни о чём таком и слыхом не слыхивали, кто-то что-то знал, да помер. Кому-то всё доподлинно известно, но он никогда не захочет ничего рассказывать, тем более дочери. А кто-то ничего не знает толком, но отвесит тебе тонну всякой чуши. Или все шестнадцать тонн. Остановимся на таком варианте: ты узнаёшь, что обиженная твоим отцом женщина реально существует, но кто она, что она, где её теперь искать, неизвестно — твои действия?