Майкл Чабон - Лунный свет

– Вот, ей понадобится. Когда она сюда доберется. Уже выехала. Будет с минуты на минуту. – Он протянул томик По.

– Что сегодня? – спросил Пэт.

– «Метценгерштейн».

– Не читал. Хорошая вещь?

– В духе сегодняшнего дня, – ответил дед. – Сами оцените.

Он указал на большой телевизор с диагональю двадцать один дюйм, в тяжелом дубовом корпусе, за стойкой дежурного. Телевизор всегда показывал Тринадцатый канал. Сейчас по нему шел фильм, которого дед не узнал. Голый по пояс Джон Уэйн под водой отбивался ножом от гигантского осьминога {86} 86 … Джон Уэйн под водой отбивался ножом от гигантского осьминога . – «Найти „Красную ведьму“» ( Wake of the Red Witch , 1947) – американский приключенческий фильм, в котором Джон Уэйн (1907–1979) сыграл роль капитана и ныряльщика за подводными сокровищами. .

– Я больше вашу супругу не смотрю, – сказал Пэт. – Выключаю звук, как только она появляется. Красивая женщина, ничего не скажешь. Но на меня она наводит тоску. Уж не обижайтесь.

– Пэт, очень прошу. Мне надо ее найти.

– Ладно, ладно. Посидите. Пойду искать мистера Кана.

Пэт ушел в главный коридор, идущий между двумя половинами здания. Дед помедлил у стойки, погладил ладонью тыкву, гадая, почему одна половина у тыквы всегда бывает гладкая, словно полированная, а другая в каких-то непонятных бородавках.

Когда через минуту Пэт не вернулся, дед подошел к кушетке на гнутых стальных ножках и заставил себя сесть, хотя именно этого ему хотелось меньше всего. Перебрал журналы: «Бродкаст ньюс», «Спонсор», «Адвертайзинг эйдж», «Ринг», два старых «Нью-йоркера». Один «Нью-йоркер» кто-то оставил открытым на рекламном объявлении: комический рисованный рыболов вместо рыбы вытянул старый башмак. Дед посочувствовал бедолаге. И тут в соседней с объявлением колонке текста его взгляд зацепился за прописную букву «V», отделенную дефисом от цифры 2.

Статья называлась «Зов романтики» и была написана неким Дэниелом Ленгом. На нескольких страницах в середине выпуска от 21 апреля 1951-го (то есть полуторагодовой давности) Ленг рассказывал образованным американцам, пьющим ликер «Трипл сек» и курящим «Данхилл», что человек, создавший страшную немецкую ракету Фау-2, теперь благополучно живет в Хантсвилле, штат Алабама, и вместе с другими бывшими фашистскими учеными трудится над американской военной программой управляемых ракет. До деда доходили подобные слухи, без упоминаний Вернера фон Брауна, но они были настолько неопределенными, что он от них отмахивался. Теперь получалось, что не только фон Браун, но и значительная часть немецкой ракетной программы – более ста человек, захваченных американскими военными в ходе операции «Скрепка», были доставлены в Эль-Пасо, а затем в Хантсвилл, где теперь получают отличные зарплаты, привыкают к мексиканской кухне, водят «шевроле», носят ковбойские шляпы и разрабатывают для Америки ракеты, способные доставить ядерную боеголовку в центр Москвы. Ленг характеризовал операцию «Скрепка» как поиск и вербовку талантов.

Белокурый фон Браун очаровал Ленга непринужденной манерой общения и уверениями, что никогда не вникал в дела генералов и фюреров. Он сказал Ленгу, что винить ученого-ракетчика в смертях и разрушениях, причиненных Фау-2, – все равно что упрекать Альберта Эйнштейна за атомную бомбу. Ленг описывал человека, про которого дед знал, что тот был штурмбаннфюрером СС, как мирного штатского мечтателя, сотрудничавшего с вояками против воли, называл механизированный ад Нордхаузена, где собирали Фау-2, «заводом, на котором работали советские военнопленные».

– Очень плохо, – сказал Барри Кан.

Дед поднял голову. Режиссер был симпатичный малый, из тех послевоенных молодых евреев-интеллектуалов, которые одевались, как шпана, в мотоциклетные куртки, закатывали штанины и не носили галстуков. За спиной у него Пэт качал головой одновременно укоризненно и довольно, как будто предупреждал, что ничего хорошего из похода за мистером Каном не выйдет, раз уж мой дед женился на такой, как моя бабушка.

– Где она, черт побери? – продолжал Кан. – Кого мне выпускать в эфир через двадцать пять минут?

За стойкой зазвонил телефон. Пэт обошел ее и взял трубку после четвертого звонка.

– Студия, – сказал он и замолчал, слушая. Затем его желтоватые слезящиеся глаза повернулись к деду. – Да, здесь. – Пэт протянул деду трубку. – Ваш брат.

Меньше чем через минуту, сказав человеку на другом конце провода от силы пять слов, муж Ночной ведьмы Невермор повесил трубку. Он повернулся к Барри Кану. Шпанистого вида молодой еврей попятился и даже оступился в спешке. Его взгляд был устремлен на нож для бумаг у деда в правой руке. Лезвие было испачкано чем-то рыжим.